Переписка
Переписка
1. Шервинский — Кузмину[153]
<Таруса. 17.06.1929>.
Глубокоуважаемый Михаил Алексеевич!
Не ответил Вам сразу[154], ибо только теперь окончательно оформляются детали издания Гёте. Как будто, сегодня, наконец, подписывается договор. Всё то, что Вам передал Мих. Александрович[155], предназначается именно Вам, и мы горячо радуемся, что Вы охотно беретесь за предложенное и довольны выбором. Теперь позвольте Вас информировать о плюсах и минусах, возникших в последнее время, т. е. после моего посещения. За стихотворную строку ГИЗ постановил платить не 60, а только 50 коп. (рифмованные стихи) и 40 к., как и предполагалось, за белые. Сроки оплаты — по типовому договору, однако ГИЗ заверяет, что в виду некоторой неопределенности самого выхода книг, на практике срок последней уплаты будет, наверное, снижаться. Конечно, мы, переводчики, поставлены этими обстоятельствами в менее выгодные условия, чем [мы] предполагали. К плюсам же относится то, что срок представления материала по тому лирики отодвинут до 1 февраля 1930 года, и можно будет работать не спеша. Очень может быть, что мы Вам предложим перевести и еще кое-что, но об этом снесемся особо[156]. Кстати: фамилия нашего редактора Вами «украинизирована». Она в подлиннике звучит Габричевский, Александр Георгьевич[157] (адрес его: ул. Герцена, здание 1 Моск. Гос. Университета, кв. проф. Северцева). Ему было очень приятно, что сделанный им выбор стихов Вам пришелся по сердцу.
Отлично, что Вы собираетесь в Москву[158]. Только отложите приезд до октября. В сентябре я рассчитываю еще быть на Юге. Не огорчайте меня и приезжайте в октябре прямо ко мне. Очень надеюсь, что Вы так и сделаете. Желаю Вам всякого благополучия.
Преданный Вам С. Шервинский.
Габричевский пришлет Вам официальное письмо-предложение, и Вы ему должны официально же ответить. Этим исчерпывается формальность.
17 Июнь <так. — П.Д.> 1929 г.
2. Шервинский — Кузмину[159]
<Таруса. 7.07.1929>.
Глубокоуважаемый Михаил Алексеевич!
Получил письмо Ваше с опозданием: оно было переслано мне в Тарусу, где я нахожусь с начала Июня. Я тотчас же послал телеграмму Григорию Исааковичу Ярхо[160], который сейчас, по доверенности уехавшего Габричевского, ведет дела по Гёте. Узнал я стороной, что договор еще не подписан, как будто, Луначарским, и поэтому происходит задержка с официальными письмами; но эта задержка, конечно, чисто-механическая. Очень боюсь, как бы из-за этого не задержалось бы исполнение и Вашей, столь скромной, просьбы. Во всяком случае, уверен, что Г. И. Ярхо сделает все возможное, чтоб ускорить получение денег при первой же возможности. Но госиздатские «невозможности», конечно, тоже дело обычное и нам всем знакомое. Я лично уже приступил к Buch Zuleika[161] и довольно напряженно работаю по утрам, на свежую голову. Не могу сказать, чтоб это было легко…
Бывали ли Вы когда-нибудь в Тарусе? — Милое, живописное, захолустное окское место, с обилием ягод и цветов. Мой адрес, на всякий случай: Таруса, Калужской губ., ул. Урицкого, 2.
Примите мой искренний привет.
Преданный Вам С. Шервинский.
7 Июля 1929 г.
Таруса — les Bains <купания (франц.)>.
<Приписка на левом поле письма снизу вверх.>
Адрес Ярхо: Москва, Садовая-Кудринская, д. 21, кв. 42.
— ? — Габричевского: Крым, Коктебель, дача М. Волошина — Ал-дру Георг. Г-му[162].
3. Шервинский — Кузмину[163]
<Москва, 13.11.1929>.
13 Ноября 1929.
Глубокоуважаемый и дорогой Михаил Алексеевич!
Я передал Александру Георгьевичу о Вашем опоздании с переводом[164]. Он просил передать с своей стороны, что двухнедельное опоздание не существенно, и чтобы Вы не беспокоились.
Как жаль, что Вы опять отложили посещение Москвы[165]; мне очень хотелось Вас видеть и оказать посильное для москвича гостеприимство. А, может быть, соберетесь зимой?
Если буду в Ленинграде[166], конечно, приду к Вам; это стало для меня необходимой и приятне<й>шей привычкой.
Желаю Вам всего хорошего.
Преданный Вам С. Шервинский.
Адрес Габричевского: ул. Герцена, д. 6, кв. 69.
3-а. Шервинский — Кузмину[167]
<Приложение к письму А. Г. Габричевского>
<Москва, нач. февраля 1930>.
Заметки к предлагаемым изменениям.
Ст<их> 22. «колотить под брань» может вызвать представление об ударах палки по спине, а не молотка, ст. 32. непонятно, к чему относится предложение «чтоб остаться», которого, кстати, в подлиннике нет: это вносит неясность во всю мысль. Стих 31 терпит изменения вследствие изменения 32-го.
ст. 47. очень желательно в восклицаниях служанки сохранить обращение к гостю «на ты». Для этого приходится видоизменить и стих 46, где не совсем удачным представляется выраженье «впечатления новы», перебивающее динамичность действия.
ст.ст. <стихи> 59–60. точная мысль, — что служанка не может сдержать вздоха, отчего очертанье ее высокой груди становится еще прекраснее.
ст. 67. весьма существенно было б сохранить предвидение предстоящего использования кровати, что можно выразить лишь futurum’ом, либо условным предложеньем.
ст. 71. желательно было бы сохранить параллелизм «Hochgestalt» и «Wohlgestalt».
ст. 73. построение «Освободившись — выслушай немного!» вызывает сомнение относительно своей понятности. У Гёте просто «Sie macht sich los!».
ст. 86. в переводе получается неясность: как будто гость увидел «странность» в теле служанки.
ст. 87. большое сомнение вызывает слово «мастер» для передачи «meister». В слове «мастер», правда, сохраняется оттенок высокой квалифицированности Istius, но утрачивается та автономность, даже господство, которое содержит слово «Meister». М.б., слово «маэстро», применяемое и к игрокам высокой марки, и к дирижерам, и к учителям, было бы ближе к «Meister». Сначала отпугивающая итальянская форма слова имеет и свои преимущества: она поворачивает благоприятно угол восприятия поэмы; от слова «маэстро» должны протянуться нити к итальянской новелле, к духу XVIII-ro века, к «Итальянскому путешествию», к ottave rime и аббату Касти[168].
ст. 95. вряд ли можно согласиться с выраженьем «лаская зренье», когда зренье является субъектом, а не объектом действия. Ст. 96 в зависимости от 95-го[169].
ст. 107. едва ли допустимо сочетание видов совершенного и несовершенного «забиться» и «приходилось» в одном предложении. Кроме того, гость был прижат к стене, а не забит в угол.
ст. 120. в предыдущем стихе удобнее «как» понимать сравнительно; тогда в ст. 120 надо слово «Тогда» заменить словом «Когда».
ст. 128. терпит измененья, если принять «маэстро».
ст. 131. при сочетании «майский цвет», слово «украшенье» отрывается от принадлежащего ему по праву эпитета[170].
ст. 136. м.б., желательно либо сохранить «Iste» <этот, тот (лат.)>, либо заменить его каким-нибудь русским эквивалентом, например: «Имярек».
ст. 189. неясно, кто «бывали»; можно это отнести и к слову «рычаги».
4. Шервинский — Кузмину[171]
<Москва. 28.02.1930>.
Глубокоуважаемый и дорогой Михаил Алексеевич!
Ваше молчание на письмо гётевской редакции крайне смущает Александра Георгьевича Габричевского. Он с болью в сердце начинает предполагать, что Вы разгневались на него за те перемены в Вашем тексте «Дневника»[172], которые мы предварительно сделали и решились послать на Вашу санкцию. Эта поспешность была вызвана тем, что надо было в срочном порядке сдавать том с поэмами. Наши соображения, на которых основывались изменения, Вы знаете и, думаю, что со многими согласитесь. Что касается до предложенных вариантов, то те, которые Вас не удовлетворят, будут, конечно, мгновенно сняты; да и вообще редакция не склонна смотреть на них, как на окончательные, и мы предполагали, что Вы, ежели согласитесь с аргументацией, м.б., некоторые примете, некоторые сделаете по-своему, но во всяком случае не ответите нам на наши, право же искренние, старания, таким безрадостным молчаньем. Вот, например: в стихах, кончающихся «lasse! lasse!»[173] мы очень настаиваем на аргументах, но отнюдь не стоим обязательно за предложенный вариант, где выражение «посреди работы» нас не слишком удовлетворяет, хотя и избавляет нас от формы обращения «на вы» и от перебитости «жеста». Должен добавить, что я участвовал в этой работе, поэтому и на себя принимаю долю Вашего безмолвия, и тоже чувствую огорченье. При громадном уважении и давнишней, раз навсегда установившейся, любви к Вашему творчеству, всякая мысль о доставлении Вам какой-либо неприятности для нас тяжела.
С нетерпением ждем «Книгу Кравчего»[174]. В «лирическом» томе[175] я принимаю непосредственное участие и редакционное, и предвкушаю уже чтение Ваших переводов. Примите мои лучшие, самые лучшие пожелания и поскорей напишите обеспокоенному редактору и другу моему, Габричевскому.
Душевно Ваш С. Шервинский.
28 ф.<евраля> 1930 г.
5. Кузмин — Шервинскому[176]
<Ленинград, 13.04.1930>.
13 Апреля 1930.
Дорогой Сергей Владимирович, вот уж никак не думал, что Вы и Александр Георгиевич так злопамятны, что отплатите мне тою же монетою: за молчание молчанием. Получили ли Вы мои переводы? что делать с недостающими номерами? каково Ваше мнение? какие требуются исправления? Как вообще дела? Я послал целый рад вопросов Александру Георгиевичу, которые требовали ответа, а он молчит[177]. Я понимаю, что Вы очень заняты, но поймите, что после неудачи с «Дневником»[178] меня жгуче интересует Ваше мнение о «Диване» и проч. И получил ли Ал. Г. мои расписки? Конечно: pas de nouvelles — bonnes nouvelles[179], но я безпокоюсь. Будьте милым, Сергей Владимирович, и не оставьте меня без ответа. Кстати, не знаете ли Вы в Москве ли С. Ауслендер?[180] Я как-то писал ему по важному для меня делу и тоже никакого ответа, как камень в воду[181]. Поздравляю Вас с наступающим праздником, дружески обнимаю и остаюсь Ваш
М. Кузмин.
6. Шервинский — Кузмину[182]
<Москва. 1.05.1930>.
Глубокоуважаемый и дорогой Михаил Алексеевич!
Вы, вероятно, уже так или иначе знаете, почему мы Вам ничего не отвечали. Теперь могу сообщить, что эпизод с Александром Георгьевичем, вырвавший его на целый месяц из работы, благополучно закончился[183]. Это знаменует и оживление в делах гётевских. Ваши переводы до сих пор нами не читаны, потому что в отсутствие Ал-дра Г-ча ни наш старший редактор М. Н. Розанов[184], ни я абсолютно не касались лирического тома и не вскрывали никакой относящейся к нему корреспонденции. Ныне, на ближайших же днях Вы получите наше посильное суждение и данные о дальнейшей работе. Ваше подозрение о нашей «злопамятности» настолько неосновательно, что мне даже не представляется возможным его опровергать. И я не отвечал, право же, не из невежливости, а всё ждал со дня на день ликвидации «эпизода»…
Сейчас мы будем, конечно, просить об отсрочке в представлении тома лирики, п.<отому> что «эпизод», надо сказать, всех сбил с толку и задержка в работе над лирикой получилась чрезвычайная. Позвольте пожелать Вам благополучия и приветствовать Вас дружественно и почтительно.
Душевно Ваш С. Шервинский.
P. S. Михаил Алексеевич, мой отец был крещен «Василием», поэтому Вы делаете явную ошибку, величая меня «Владимировичем»… Примите это только как историко-филологическую справку!
1 Мая 1930 г.
7. Шервинский — Кузмину[185]
<Москва. 5.05.1930>.
Дорогой Михаил Алексеевич!
Как только возобновились нормальные наши занятия по Гёте, мы первым долгом углубились в Ваши переводы и, искренно радуясь их громадному поэтическому «смаку», попутно делали отметки о местах, вызвавших почему-либо у нас сомнение. Разрешите эти сомнения Вам высказать при покорной просьбе не взглянуть гневно на наши нотобэны и, м.б., кое-что и видоизменить. Вот они:
Саки-намэ:
Ст<ихотворение> I. ст<их>4. Вы рифмуете дне, меже, мне, между тем, как у Гете 3 точные рифмы. В одном отдельном случае мы не сочли бы это бедою; но дело в том, что Вы эту неточную рифмовку применяете довольно часто; другие же переводчики по нашему настоянию избегают ее; вот мы и опасаемся, как бы не получилось впечатление, что в «Книге Кравчего» Гёте почему-то пользуется иной поэтикой, чем в других книгах. Это соображение мы считаем существенным. М. б., Вы обратите на неточную рифмовку Ваше внимание. Ст<рока> 10. Мы не согласны с выражением «для писак». Поэтически оно очень приятно; но ведь здесь разумеется сам пишущий и его «орудия производства». У Вас же получается, будто этим пергаментом и грифелем должны пользоваться другие[186].
Ст. 2. ст. 6. Хотелось бы больше оттенка лукавства; нам показалась Ваша формулировка несколько приподнятой.
Ст. 3. ст. 2. слово «тем» смущает синтаксически… Простите, что осмеливаюсь предлагать вариант, но не казалось ли Вам, что тут можно бы воспользоваться словом «литеры»? И избежать «тем»? Или Вам не нравится?..
Ст. 4. ст. 11. wie es auch immer sei — как-будто значит «как бы то ни было», «каким он ни будь», и выражение «если он пьяным был» по отношению к пьянице нам представилось слишком плеонастичным.
Ст. 5. — нам, признаться не понравилось за многое: в ст. 1 пропал оттенок m?ssen, во 2-ом <так.> нас смутило «есть», в ст. 3 нам не хочется «геройства», потому что оно выдвигает одну черту, между тем как в подлиннике старость превращается в юность посредством питья. Для ст. 5 тоже хочется более полного эквивалента.
Ст. 6. ст. 4. Получается по-русски малопонятно.
Ст. 7. — нас тоже не удовлетворило: откуда мысль о «быстром» опьянении Александра? Может быть, мы плохо знаем «дней минувших анекдоты»? Кроме того, «быстро» и «искрой», как хотите, — натяжка. Ведь Вы сами согласны с этим, Михаил Алексеевич! Да?..[187]
Ст. 8. ст. 2. Смущает синтаксически. ст. 4. Непонятно. ст. 8. Wie du’s verstanden — «как ты умел это делать». Хотелось бы избежать «слова». ст. 10. Так как выражение «не руша склада» не сразу понятно, возникает предерзкая и преглупая ассоциация: в контексте нетрезвой книги не мыслится ли вдруг разграбление склада винного?! ст. 9, ст. 4. Мы или не поняли, или попросту не разобрали Вашего почерка: Свободы локти ей там лишили… (?) ст. 5. приятно ли в одной строке «туда и сюда» и «тут»? ст. 10, ст. 5–8. и у Гёте мысль несколько туманна; но как будто sie 8-го стиха обозначает бутыли; во всяком случае Вы, Михаил Алексеевич, напрасно приписали ей грех suicide’a!
Ст. 13. ст. 2. Мы усумнились насчет «взор… чует». Не заменить ли просто «взор» словом «нос»? Это, правда, грубо, но стихотворение вообще не из деликатных. ст. 8. «ждут… утомленья» крайне неясно передают мысль подлинника.
Ст. 16, ст. 4. Как будто, наоборот: «слишком мало говорят»…
Ст. 18, ст. 15. М. б., вместо «тех», можно поставить «них»?[188] ст. 17. Можно ли «воздать» подати?[189] ст. 22. Не «временем», а «настоящим». Это очень существенно вообще для мiроощущенья Гете. М.б., «мгновеньем»?.. Или еще как… Тут даже можно бы поступиться строгой эквиритмичностью. Допускаем же вольности в других отношениях!
Ст. 20, ст. 4. Очень жалеем, что пропал образ «слушаю, когда ты молчишь»! ст. 10. Здесь снова образ молчаливого думанья, поэтому «назиданья» нам кажется неподходящими.
Ст. 21, ст. 6. H?rt es niemand: — не значит ли это, что Магометова запрещенья никто не слушает?
Ст. 22, ст. 4. Es относится к Funken; поэтому Ваша формулировка неточна[190]. ст. 10–12. боимся, что благодаря синтаксической неясности, может не дойти и смысл[191]. ст. 13. у Вас небо является активным, тяготеющим, а в подлиннике — несущим?[192]
Ст. 23, ст. 9–12. Конечно, это очень трудное место, но жаль, что столь многое утратилось: «Das Droben», «Das Unendliche», «in dem Blauen»… Последнее дает совсем иной образ, чем «лазурные светила»[193]. ст. 23–24. почему «как ученье»?? У Вас, вероятно, был другой вариант текста?.. «Смело», как будто, — в противоречии с образом?.. ст. 25. «Мудрости ветровой» — тоже сомнительно. ст. 31–32. Трудновато понять: «параллельного движенья» можно принять за определение к слову «созвездий»[194]. ст. 40. Как будто тоже неясно?..[195] ст. 46. Вы решаетесь так песенно повторять «по»?[196]
Ст. 24, ст. 9–10. В подлиннике — много проще![197]
Вот и всё об этой книге. Об остальных пришлю на днях. Между прочим, и Александр Георгьевич <Габричевский> и я, мы держимся той точки зрения, что при переводе свободных, хотя бы и рифмованных, стихов, типа №№ 2-го или 3-ьего, можно не всецело соблюдать слоговое и ритмическое равенство. Если мы позволяем себе делать отступления и в области содержания и даже рифмовки, мы можем иной раз пожертвовать каким-нибудь одним слогом, увеличить анакрузу или вставить лишний слог. Слух и вкус переводчика восполнят точность педанта; тем более, что, благодаря разному распределению слогов по словообразующим группам, всё равно впечатление получается приближенное. Конечно, это — скользкая тропка, на которой непременно расшибется неопытный, разбежавшийся переводчик. Но опытный человек, я думаю, может позволить себе, в виде исключения, такого рода вольность.
Простите, что затрудняем Вас нашими заметами. Но знаем, что настоящие люди искусства на это не обижаются, и пишем Вам с сердцем легким. Габричевский шлет привет.
Душевно преданный Вам С. Шервинский.
Мая 1930 г. Москва.
8. Шервинский — Кузмину[198]
<Москва. 11 или 16.05.1930>.
Дорогой Михаил Алексеевич!
Вы, наверное, уже получили мое послание о Книге Кравчего[199]. Позвольте выразить несколько сомнений (очень немного) по поводу Книги Притч[200].
1. ст. 5–8: Жалко, что пропало «stille». Кстати, строка в подлиннике 4-стопная. Не очень нам нравится стих 6-ой; он гораздо «суше» подлинного; слово «уж» и скудно-звучащее глагольное окончание как-то не совсем удачны. Ст. 8-ой, конечно, труден, но все-таки при переработке предыдущих, м.б., и он уточнится; хочется ближе передать «hold» и «mild»[201].
5. ст. 1–2: Мы всемерно протестуем против этих двух стихов: неясно, что значит «К корану глянул». Ведь он, наверно, смотрел внутрь Корана, страница которого была заложена одним павлиньим пером (но вряд ли можно сказать «опереньем»). ст. 4: у Гете ясно относится к перу. В переводе получается запутанность, и фразу можно отнести к «привету».
6. ст. 2: Не кажется ли Вам, что «для» и «к» при параллельном построении вносят неясность? ст. 3–4: У Вас, как будто, сместились роли обоих царедворцев: ведь именно второй терпит неудачи, а первый не знает, откуда брать. Если же Вы понимаете так, что первый терпит неудачи в деле взиманья, а второй не знает откуда брать денег для отдачи, то, признаться, смысл этого места уясняется лишь при вникновении в немецкий текст. Мы очень просим эти стихи сделать пояснее. ст. 11–12. О такого рода неточных рифмах я уже писал Вам в прошлый раз. Повторяю, что здесь главное соображение — единообразие в редакционном отношении.
8. ст. 3–4. Как будто, у Гете другой образ: «In der Mitte sitzen» идет от представления паука, поэтому «цепью длинной», кажется, ошибочно.
10. ст. 5–6: Изменилась очень существенная вещь: не «творенья», a «Gedanken». Это «помышленье» как акт творенья очень характерно и повторяется в стихе 16-ом. Разрешите мне сообщить Вам пришедший мне в голову приблизительный вариант этих двух стихов: «Лежат в земном ограниченьи / Два милых Божьих помышленья». ст. 9–10: глаз, смотрящий в глаза, вызывает не тот образ: представляется что-то вроде Всевидящего Ока. ст. 12: то же самое: не «родил», а «помыслил». ст. 13: правильный ли тон дает выражение «Что из того?», — впрочем, не настаиваем. ст. 15–16: ср. ст. ст. <стихи> 5–6.
Вот то немногое, что до «Книги Притч».
Простите, что мы утомляем Вас деталями, но у нас вообще так поставлена работа, и всякий перевод подвергается разбору весьма педантичному.
Примите наш почтительный привет.
Всегда Ваш С. Шервинский.
11 мая 1930 г.
9. Шервинский — Кузмину[202]
<Москва. 22.05.1930>.
Дорогой и глубокоуважаемый Михаил Алексеевич!
Что касается chinoiseries <киташцине (франц., мн. ч.)>, они нам чрезвычайно понравились. Они как будто почти целиком — сплошная удача. Любопытно, что 1-ое стихотворение о мандаринах у нас имеется еще в старом переводе В. Брюсова; но Ваш удовлетворяет нас куда больше!
Ст. II, ст. 3. М.б., можно было бы избежать «Сердцевины ж, что…»? Конечно, «сердцевина» прекрасно отвечает морфологически слову Mittelherz, но нас немного смутила «сердцевина» по отношению к серединке нарцисса. Впрочем, на этом смысловом замечании отнюдь не настаиваем.
Ст. 3, ст. 7–8: У Гёте образ несколько динамичней. У Вас — «просветленье», а у него Wolkenteilung — т. е. разрыв облаков. Во всей лирике Гёте динамические образы настолько многочисленны, что их приходится принимать за черту, характеризующую поэтику. Вот почему мы всякий раз пытаемся сохранить динамичность образа.
Ст. 4, ст. 4. Разрешите выпустить слово «уж»! Вы уже знаете нашу точку зрения на педантическую эквиритмичность в стихах свободных. Иной раз слогом можно и поступиться.
Ст. 6, ст. 9–11: Конечно, у Гете есть неточность в рифмах, но в этом стихотворении хотелось бы такой неточности всё-таки избежать.
Ст. 9, ст. 4. То же пожелание: простите, что вмешиваюсь, но, м.б., можно было бы использовать слово «обрету»?
Ст. 10, ст. 8. М.б., слово «закон» было бы ближе, вместо «причина»? Впрочем, и причины, конечно, тоже передают смысл.
Ст. 11. Рифмы «болтовне» — «тебе» и «череде» не слишком ли вольны? Как будто у Гете неточная рифма не случается в трех рифмующих клаузулах подряд.
Ст. 13. Конечно, жалко видоизменять отлично сформулированное стихотворение, но, м.б., что-нибудь придет Вам на мысль: это я всё насчет рифмы (вину, одному!). Впрочем, здесь это не очень важно.
Вот и всё о китайцах.
Теперь об остальных вещах:
В «Новом Копернике» ничто не вызвало у нас сомнений, разве лишь ст.<их> 9-ый: Чтоб развлечься как-нибудь…
«Рейн и Майн»: ст. 4: слово «гроздный» совсем звучит как «грозный». Конечно, стихи Гёте в наших переводах будут больше читать глазами, чем слушать, но всё-таки, м.б., осторожнее «лозном» вместо «гроздном»? Или Вы опасаетесь, что получится ивняк? ст. 8. Нас несколько смутило слово «слиянье».
«Совершенной вышивальщице» ст. 4. Мы довольно решительно протестуем против выражения «деяния костела».
«Похороны». «Вверху» — «гробу» — «дому» нас пугает по причинам, которыя я Вам выше высказывал сегодня же. 28 Авг. 1831 г. ст.2–4. «толпы» — «лозы» хочется уточнить. ст.5–6. Как будто не совсем точно по образу. ст. 20 нам показался не совсем удавшимся.
Теперь насчет Идиллий Тишбейна: Габричевский очень просит Вас доперевести остальные, недостающие стихотворения и относящуюся туда прозу[203]. Это немного, тем более, что Вами уже много сделано.
«Заглавный лист» ст. 3–6. как-то получилось неясно, вероятно, отчасти из-за синтаксического строя (3–4). «Раз придумал — план готов» удовлетворяет ли Вас? ст. 12–13. Слово «жила» вызывает кое-какие сомнения. Впрочем, как знаете, — это скорей относится к поэтической формулировке, — но нам «жила» не очень понравилась.
Ид. № 1.
Ст. 2. Здесь есть серьезное замечание: слово «основа» вызывает впечатление фундамента. Между тем, очень хочется сохранить образ не обрушившегося еще свода, — имея в виду тогдашнюю эстетику руин.
Ст. 4. Некоторые сомнения возникают и по оводу слова «скрепленья».
Ст. 7. Мы решительно возражаем против «стебли». Это не тот образ и снова он направляет нас к фундаменту.
Ид. № 3. (у Вас ошибочно или по Вашему изданию № 4).
Ст. 1–2. Решительно получились непонятные по-русски стихи! ст. 3. Не противоречат ли именно «газели» каноническому райскому пейзажу? Или это описание картины?.. ст. 6 получился как-то неясен! ст. 7–8 «слышна» — «когда»… ст. 11–12. Точно ли это по смыслу?..
Ид. № 7.
Ст. 5. Верно ли по смыслу?..
Кроме того, посылаю Вам тексты стихов, которых Вы не нашли, с покорнейшей просьбой их сделать. Кроме-кроме того, не откажите перевести из Дивана «Книгу Тимура», — в ней всего две пьесы. С нетерпением ждет <так.> Ваших ответов. Ведь письмо о «Книге Кравчего» я послал Вам уже давно!.. Простите, что надоедаем и, ради всего святого, не задержите.
Александр Георгьевич приветствует. Всего хорошего. Официальный заказ будет Вам прислан незамедлительно.
22 Мая 1930 г.
Душевно Ваш С. Шервинский.
Знаете ли Вы, что Ауслендер уехал с гастролями своего театра?[204] Куда — наверно не знаю.
10. Кузмин — Шервинскому[205]
<Ленинград, 26.05.1930>.
26 Мая 1930.
Дорогой и многоуважаемый Сергей Васильевич, очень рад, что Вам понравились «китайские» стихи. По-моему, они тоже лучше мне удались, хотя и «Кравчего» я не стыжусь, остальное вышло похуже, особенно поэма.
На предложение Александра Георгиевича относительно «Тишбейна» и «Тимура» я охотно согласен, только срок? Насколько я понимаю, те недостававшие мне стихи, что Вы дослали (спасибо большое за любезность) и «Тимур» требуются раньше, а «Тишбейн», раз он со статьей, пойдет в каком-нибудь другом томе, но все равно срок, чтоб не дробить предложение нужно поставить один. Сообразите честно последний срок, отбросьте дней 10 на исправления и переписку о них, и сами назначьте. Впрочем, если это будет (окажется) чем-нибудь вроде 2-х недель, я, пожалуй, не поспею. Впрочем, я человек довольно отважный не по храбрости, а, скорее, по беззаботности.
Исправления все (обе партии) вышлю дня через 4, во всяком случае, до 1-го Июня.
Всего хорошего, остаюсь нежно Вам преданный и благодарный за возню с моими переводами
М. Кузмин.
11. Кузмин — Шервинскому[206]
<Ленинград, 1.06.1930>.
Книга Кравчего.
ст. I, ст. 4. И грусть, и радость — все в его волне
для бумаг
ст. 10. Пергамент где? где грифель ??????
(меч писак)
ст. II, ст. 6. Храню я собственное мненье
cm. III, ст. 2. Как напьется — литеры стройней
ст. IV, ст. 11. И пьяница, как бы он пьян ни был,
ст. V. Все мы пьяными быть должны,
В юности все — без вина пьяны.
Старость в вине вновь юность находит, —
Свойство вина к тому приводит.
Заботят нашу жизнь заботы, —
Лоза же с ними рвет все счеты.
ст. VI <ст.> 4. Если все ж придется пить,
Надо лучшего спросить
ст. VII. Каким напитком
Мог Александр герой напиться?
Но я об заклад готов побиться, —
мое
Не хуже ??? с избытком, у нас
у нас
ст. VIII. Пока мы трезвы все,
Нам дрянь по нраву, —
Когда мы выпили —
Мы ближе к праву.
Но можем в крайность впасть,
Лишась совета.
Как, научи, Гафиз,
Ты делал это?
А я так думаю,
Не руша правил,
Чтоб кто не может пить,
Любовь оставил.
ст. IX ст. 4. увы, Вы разобрали совершенно верно.
Свободы локти ей там лишили
Она туда и сюда здесь биться,
Ст. I ст. 8. Там, у дверей, бутыли разбиться.
Ст. III ст. 2. Девка, прочь! что нос твой чует?
ст. 8. Доведут до утомленья.
Ст. XIV ст. 4. Мало все молвы идет
Ст. XVIII ст. 15. Оставить тех двух
(т. к. них двух не выходит что-то.)
ст. 17. Высшие подати платить мне
мгновеньем
ст. 22. Чувство упоенья ???????
минутой
(енья — еньем нехорошо)
ст. XX, ст. 4. внимаю
Ты молчишь — ??????? с жаром
внемлю я
ст. 10. полезней — созерцанье
Но ???????????????
полезнее — вниманье
ст. XXI, ст. 6. Кто там слышал! Вот скажу я
ст. XXII, 1–4. Друг, когда ты в опьяненьи,
Пламя мечется кругом,
Искры, треск и блеск в гореньи,
Сам не знаешь дело в чем.
ст. 9–12. хотелось бы оставить.
ст. 13–16. Ношу неба ты ведь знаешь,
Знаешь тягости земли.
И смятенья не скрываешь,
Что кипит в твоей груди[207].
Ст. XXIII, 9–12. Знаю: любишь лицезренье
Бесконечности без бури,
Где другому шлет хваленье
Каждый пламенник в лазури.
ст. 21–24 <25>. Вот одна уж засыпает
В кипарисе на насесте,
Теплый вечер укачает
До росы на том же месте.
Этой помощи ветровой
Ст. 31–32. Вплоть до часа, как начнется
Звезд полуночных движенье.
ст. 40. хотелось бы оставить
ст. 46. Очень даже настаиваю на повторном по
Ст. XXIV, ст. 9–10. Теперь в тебя, как свежесть процветанья
Войдет здоровье нежной полноты
????????????????????????
Здоровье пьет всю прелесть полноты.
_______________
Книга притч.
Ст. I, ст. 5–8. И в тихой раковине дом
В молчаньи раковины дом
И вот для славы и хваленья
Жемчужиной в венце, как украшенье,
Льет кроткий свет она кругом.
Ст. II 1–4. В Коран сегодня взоры кинь я,
А на нем лежало перо павлинье[208].
В святых листах прими привет,
Земных творений лучший цвет.
Ст. VI, ст. 2–4. Один к вниманью, другой к отдаче,
Второй терпел все неудачи,
А тот не знает, брать откуда.
ст. 11–12. И сделалась царю светла
Главнейшая причина зла.
Ст. VIII, 3–4. Сами же с ножницами, кротки,
Сидят по самой по середке.
Ст. X, 5–6. И вот в земном ограниченьи
Лежат два божьих помышленья
Когда мы с глаз не сводим глаз
ст. 10. ????????????????????
Когда в глаза направлен глаз
ст. 12. Быть с тем, кто в мыслях нас родил
ст. 13. хотелось бы оставить
ст. 15–16. Объятиям ограниченье
Малое божье помышленье.
Китайские времена года.
Ст. II, ст. 3. Серединки ж, что краснеют
Облак, солнце, — все
Ст. III, 7–8. ???????????????
Облаков прорыв вещает
Нам о близости чудес.
Ст. IV. Конечно, «уж» можно и выпустить
Ст. VI, 9. И скрыта кровля уж от глаз
11. Но место, где следил я вас
Ст. IX, ст. 4. Весь мир цветов я в ней лиш<ь> обрету
Ст. XI, ст. 6. Свивается уж мне
а «черед» придется оставить, ничего не могу
придумать
Ст. XIII. трудно переделать мне
Разное.
Новый Коперник.
ст. 9. Чудо! что б меня встряхнуть
_________________________
Рейн и Майн.
ст. 4. Дали в лозном насажденьи
ст. 8. Раньше — ширь, потом — созданье
_________________________
Вышивальщица.
Сейчас я был у прелата.
В чудной эпитрахили[209],
Плеч его украшеньи,
Представлены были
Так богато
и приключенья
Святых чудеса ??????????
(все и мученья)
Похороны (Чорт бы их побрал!)
3–4. Глазеют люди на ее судьбу,
Шумят свободно на всю избу.
8. И кто устережет избу
_________________________
23 Августа 1831.
ст. 2. Толпы пестрые, возы
6. Волны мутные точило
Обращает в сок
???????? светлый ???
(Выжимает) (ток)
17–20. Тот, кто честно стал стараться
Может крепнут в беге лет
Годы идут, годы мчатся, —
Бодро выйдет он на свет.
_________________________
Идиллии.
Загл. <авный> л. <ист>
3–4. оставить бы
5–6. Видит что, — изображает
Образ встал, — сейчас готов.
12–13. «Жила» мне и самому не нравится, но так
не еще ли смешнее?
На брегах то было Тибра,
И крепка, как прежде, фибра[210],
Ид. I. Зданье рушиться готово,
Стен уж нет, остались своды
Сплющились столбы и входы
От напора векового.
Свежесть жизни молодая
Почву полнит семенами,
Книзу усики пуская, —
Власть природы — перед нами.
Ид. III. 1) Если дерево питанье
Одному дает другое.
2) Коль в лесу дает питанье
Древо одному другое.
<Идиллия> VI.
ст. 3. «Газели» вполне каноничны, не менее козы.
ст. 6-7. Держат мать, как в колыбели[211]
И отца слышна дуда
ст. 11–12. Славен тот, кто точность сил
Со свободой согласил[212]
Ид. VII.
ст. 5–6. Могли привыкнуть к строю[213]
Уж раннею порою.
_______________
Дорогой Сергей Васильевич, мне очень стыдно, что Вам приходится так возиться со мною. Но при иногородних сотрудниках это вещь, пожалуй, неизбежная. Будь мы в одном городе, все было бы быстрее.
Спасибо Вам за «подсказы». Как видите, я почти всеми воспользовался. Из следующих я раньше буду делать добавочные и «Тимура». «Тишбейна» отложу ненадолго, конечно, дня на два, на три.
Простите, Сергей Владимирович, не могу больше писать таким пером, такими чернилами, на такой бумаге.
Привет А. Георг-вичу. Ваш
М. Кузмин.
1 Июня 1930.
12. Шервинский — Кузмину[214]
<Москва, 27.09.1930>.
Дорогой Михаил Алексеевич!
Сейчас получил Ваше письмо и спешу осведомить Вас, что со сдачей в ГИЗ 1-го тома Гёте просто произошла задержка, гл. обр. из-за разросшихся комментариев. Александр Георгьевич благополучен, и, если молчал, то потому, что без устали пишет, столь усидчиво, что в один прекрасный день паук оплел ему паутиной очки на носу! Я же всё время отсутствовал; прожил 2 месяца около Полтавы и всего две недели как в Москве. Том получился увесистый, и как будто ничего себе. А «Диван» мы с Вами сделали весь вдвоем!
Сегодня жду к себе гостя Ленинградского — Вс. Ал. Рождественского[215], который сейчас задержался в Москве. Вот бы и Вам побывать! Помните, Михаил Алексеевич, что моя квартира и всё возможное гостеприимство мое и моих только и ждет случая предоставить себя Вам.
Преданный Вам С. Шервинский.
27 Сент. 1930 г.
13. Шервинский — Кузмину[216]
<Москва, 6.11.1930>.
6 ноября 1930 г.
Дорогой Михаил Алексеевич!
Дела с Гете идут, кажется, недурно. Уже 6 томов сдано в издательство и со дня на день ждем сдачи первых томов в печать. Однако наш том лирики всё еще не прошел всех инстанций, более того, он еще не совсем и закончен, так как добросовестнейший Габричевский снабжает его солидным комментарием, — около 10-ти печатных листов. Пользуясь тем, что том еще не в печати, обращаюсь к Вам от себя и от А-дра Георгиевича с просьбой еще один разок посмотреть в Вашем переводе следующие места:
Книга Рая — 1) ст. 7 под «обителью» Магомета естественно понимать тот же всё рай, поэтому когда этот рай «гремит», получается смысловая неясность; ведь в подлиннике — просто «несмотря на гром его проклятья»[217]. Кажется, это место будет хитро видоизменить, т. к. жаль портить стих 5-ый, очень близкий и удачный, но всё-таки с «обителью» желательно что-нибудь придумать.
2) ст. 9–12: как будто не совсем верно Вами понято. «Если» в ст. 11-ом предполагает возможным какой-то полет Магомета, а, между тем, Магомет каждый раз касается этих Herrlichkeiten <Herrlichkeit — великолепие, блеск, величие, слава, нем.>, когда на крылатом своем коне мчится по всем небесам. Я позволил себе изобрести такой вариант:
И найдут нежданно и блаженно
Чудеса, где мчится мой полет
В час, как чудо-конь меня мгновенно
Чрез просторы всех небес несет.
Вижу, что можно против этого варианта возразить (исчезновение «ber?hrt», выражение «в час», которое тяжелит, тяжелое же «чрез просторы»), и тем не менее, м.б., Вы согласитесь с ним как с точным по смыслу. Еще лучше, если возьмете на себя труд подумать о совершеннейшем варианте. Ст. 41–42: Хотя и гётевский текст тут мудрен, но по-русски получилось совсем неуяснимо. М.6., дело затемнилось тем, что у Вас «другое пиршество», а у Гёте «zu der andem Schmause», т. е., «к пиршеству других».
3) ст. 13–16: это четверостишие тоже показалось нам не совсем доступным пониманию. Не оттого ли так выходит, что главное предложение не имеет сказуемого, а придаточное («Благо строя для супруга») все-таки относится к нему, отсутствующему?
ст. 17: очень решительно протестуем против выражения «в рай готова». Это противоречит самому месту действия, и в тех же стихах, в Вашем переводе, сказано: «в рае сущих». Вот это-то «сущих» и не мирится никак с «готова».
4) ст. 19: удовлетворяет ли Вас стих «Жизненного ложь раненья»?
5) ст. 7: простите за легкомысленность, но не могу отвязаться от впечатления, что выражение «Чтоб внутрь их принять» относится к фармации и означает «per os» («для внутреннего применения», букв, «через рот» (лат.). — П.Д.). М. б., при работе Вам самому это оказалось неприметным; однако это впечатление крайне назойливое.
ст. 9: синтаксическая структура этого стиха по первому впечатлению никак не улавливается.
6) ст. 11: Достаточно ли ясно «и существу не прикасался»?
7) ст. 2–3: Ведь в подлиннике это значит: «Да знаешь ли ты, сколько эонов (т. е. многолетий, более, чем тысячелетий) мы дружно уже прожили вместе?» У Вас, как будто, это не совсем то.
ст. 18: получается смысл, что лучшей песни он в раю получить не сможет, хотя она и есть; а мысль подлинника, что в Раю лучшей песни не создастся. Ведь так, кажется? Пожалуйста, проверьте это место.
9) ст. 21 предлагаю немного поменять:
Все же не на том наречьи
это, чтобы сохранить немецкий оттенок с «doch».
ст. 24. предлагаю вместо «все склоненье» поставить plur.<alia> «все склоненья».
ст. 37: хотя «удолам» — прекрасное слово, но, к сожалению, оно не передает образа «die ewigen Kreise», в которых Габричевский не сомневается видеть подобие Дантовых «кругов».
Вот и всё. Простите, что надоедаем Вам. Если окончательно на нас не рассердитесь, пришлите поправки поскорее. Это было бы очень хорошо.
Я всё рвусь в Питер и надеюсь, что зимой непременно побываю. Будьте здоровы.
Сердечно преданный Вам С. Шервинский.
14. Кузмин — Шервинскому[218]
<Ленинград, 15.11.1930>.
Дорогой Сергей Васильевич, вот посильные исправления в «Книгу Рая».
1) ст. 7. И видит: пусть гремит громовый мститель,
2) ст. 9–12. воспользуюсь Вашим предложением.
И найдут нежданно и блаженно
Чудеса, где мчится мой полет
В час, как чудо-конь меня мгновенно
Чрез просторы всех небес несет.
ст. 41–42. Превзойдет одна другую в пире:
Пиршество любое выбирай.
Много жен тебе и дом твой в мире, —
Из-за этого стремиться стоит в рай.
3) ср. 13–20. И жена там Магомета,
Что для счастия супруга[219],
Как творец, одна подруга
Пребыла земная лета.
И Фатима — в том уделе,
Дочь, супруга без упрека.
Сердцем — ангел без порока
В золотом медвяном теле.
4) ст. 19. Лжи житейской пораненья
5) 7–9. Что просится в сад,
Но ничего не показалось:[220]
Тише, тише звуков ряд.
6) ст. 11. (непривычным)[221]
И не по вкусу нам казался[222].
7) 2–3. Знаешь, сколько мы эонов
Дружно носим союз законов?
ст. 16–18. Как пел? просить напрасно, мне сдается,
Пусть про Зулейку мне она поет:
До лучшей и в раю тобой не доведется[223].
9) ст. 21. Ваш вариант
Все же не на том наречьи
24. Все склоненья.
37–38. Вот по круговым удолам
Легче мчусь я без различья.
За что мне сердиться? что Вы? Вам, я думаю, надоело возиться с моими переводами. Я послал давно уже Александру Георгиевичу квитанции. Если он их не получил, вышлю спешно еще раз. Приезжайте и не забывайте меня. Сердечный привет Ал. Георг.
Ваш М. Кузмин.
15 Ноября 1930.