Глава II

А дело было так.

Накануне того дня, когда исчезли ребята, Карик сидел вечером в кабинете профессора Енотова.

На большом столе бесшумно горели спиртовки. Голубые огоньки спиртовок тянулись к донышкам стеклянных колб. В колбах что-то булькало и клокотало.

Сквозь фильтр медленно просачивались и звонко падали в бутыль прозрачные капли.

Карик залез с ногами в кресло. Прижав подбородок к столу, он внимательно следил за осторожными и ловкими руками профессора, стараясь не дышать, не шевелиться.

Профессор работал молча.

Засучив белые рукава халата, он склонился над столом и медленно переливал в узкие стаканчики густую маслянистую жидкость.

Изредка он бросал в эти стаканчики какие-то блестящие кристаллы, и тогда в жидкости появлялись хлопья, которые тихонько опускались на дно. Потом профессор подливал из мензурки что-то синее, а жидкость почему-то становилась после этого розовой.

Все это было очень интересно, и Карик готов был просидеть у стола до самого утра.

Но вдруг профессор вытер руки полотенцем и сказал:

— Теперь пусть немного постоит!

— И будет готово? — спросил Карик.

— Да! Теперь осталось только ее обесцветить и…

Профессор щелкнул пальцами:

— И мы начнем творить чудеса!

— А если кролик пить не станет? — спросил Карик.

— Ну как не станет! — профессор даже пожал плечами. Заставим выпить… Но это завтра. А сейчас…

Тут профессор взглянул на часы и засуетился:

— Ай-я-яй, Карик! Одиннадцать часов!..

Карик понял, что ему пора итти домой. Он вздохнул, нехотя слез с кресла и сказал:

— А завтра вы не начнете без меня?

— Ну, что ты, — сказал профессор, гася спиртовки, — ведь, я же обещал тебе!

— И Валю можно привести?

— Валю? — Профессор подумал. — Ну, что ж… Приходи с Валей…

— А вдруг у нас ничего не получится?

— Все получится! — уверенно сказал профессор.

— И кролик превратится в блоху?

— Ну, нет, — засмеялся профессор, — кролик так и останется кроликом…

— А скажите, Иван Гермогенович…

— Нет, нет! Довольно вопросов. Иди-ка домой. И я устал, да и тебе давно пора уже спать!

Всю ночь Карик ворочался с боку набок. Во сне он видел слона, но такого крошечного, что его можно было посадить в наперсток.

Утром Карик разбудил Валю и сказал с важным видом:

— Вставай скорей! К профессору пойдем!

Пока Валя, зевая, надевала трусики и сандалии, Карик шопотом рассказывал ей:

— Иван Гермогенович придумал такую розовую жидкость…

— Вкусную? — спросила Валя.

— Не знаю…

— Для кроликов жидкость! Сегодня он будет поить этой жидкостью кроликов.

— Ну и что с ними будет? — спросила Валя тоже шопотом.

— Еще ничего пока неизвестно! Это, ведь, только начнутся опыты! Пошли!

Ребята прошмыгнули через мамину комнату.

Мама крикнула что-то им вслед, но Карик схватил Валю за руку и потащил быстро за собой.

— Молчи! — зашептал Карик, — а то еще заставит завтракать!

Перебежав двор, они юркнули на парадную лестницу и, не останавливаясь, взбежали на пятый этаж, где жил профессор Енотов.

Там, на самых дверях был приколот кнопками кусок белого картона с такой надписью:

Звонок не действует. Прошу стучать.

Карик постучал — никто не отозвался; Карик толкнул дверь — она открылась. Ребята вошли.

В квартире было тихо.

В столовой постукивали часы. На кухне капала вода из крана.

— Наверное, он в кабинете! — сказал Карик. — Пойдем туда.

Но в кабинете профессора не было.

Ребята решили его подождать. Они вошли в комнату и остановились у дверей.

Окна кабинета были открыты настежь.

Солнце освещало белый стол, заставленный стеклянными банками, колбами и ретортами. Тонкие стеклянные трубочки, точно цветы, стояли в стаканах. Сверкали никелированные чашечки. Сияли медные части микроскопа. По потолку кабинета прыгали веселые солнечные зайчики.

Вдоль стен выстроились стеклянные шкафы с толстыми и тонкими книгами.

Названия у книг были непонятные: «Экология животных», «Гидробиология», «Хирономиды», «Аскариды».

Ребята обошли кабинет, покрутили винтики микроскопа, посидели в кожаном кресле, на котором, раскинув пустые рукава, лежал белый халат профессора, а потом стали рассматривать банки на столе.

Среди колб и реторт Валя заметила высокий, узкий стакан. Он до краев был наполнен светлой жидкостью. Маленькие серебристые пузырьки поднимались со дна и лопались на поверхности. Жидкость была похожа на газированную воду.

Валя осторожно взяла высокий стакан и понюхала.

— Ой, как вкусно пахнет! — закричала она.

— Не трогай! — сказал сердито Карик. — Может быть, это отрава! Отойди от стола! Отойди, говорю.

Валя отошла, а потом вернулась к столу и понюхала жидкость еще раз.

— Да это газированная вода! — сказала Валя, и вдруг ей так захотелось пить, будто она весь день ела селедки.

— Не трогай! — крикнул Карик.

— А мне пить хочется! — сказала Валя.

И в самом деле, ей так захотелось пить, что у нее даже горло пересохло и стало трудно дышать.

Выбрав минуту, когда Карик отвернулся в другую сторону, она придвинула к себе стакан и попробовала языком жидкость.

— Вот вкусно-то! — прошептала Валя и, не обращая уже внимания на Карика, поднесла стакан ко рту и отхлебнула из него немножко.

— Попробуй! — протянула Валя Карику стакан. — Холодная и очень вкусная… Никогда еще такой не пила.

— А вдруг все-таки это отрава? — сказал Карик, недоверчиво посматривая на серебристую жидкость.

— Отрава бывает горькая, — засмеялась Валя, — а это очень вкусное.

Карик нерешительно переступил с ноги на ногу и тяжело вздохнул:

— Наверное, дрянь какая-нибудь! — сказал он, протягивая руку к стакану.

— Совсем не дрянь! Пахнет персиками, а на вкус вроде ситро. Только еще вкуснее…

Карик оглянулся по сторонам, взял стакан из рук Вали и торопливо отпил несколько глотков.

— А, ведь, правда, вкусно! — сказал он и поставил стакан на прежнее место. — Только больше не пей, а то он заметит.

Карик чуть ли не силой оттащил Валю подальше от стола — к подоконнику.

— Посидим лучше на окне! — предложил он. — Иван Гермогенович, наверное, скоро придет.

Ребята взобрались на диван, а оттуда на подоконник. Свесив головы вниз, они лежали, болтая ногами, и рассматривали сверху далекий двор.

— У-ух, как высоко! Ты бы прыгнул?

— Прыгнул, — ответил Карик, — с парашютом прыгнул бы!

— А без парашюта?

— Без парашюта?.. Нет! Без парашюта с такой высоты не прыгают!..

Тут вдруг в стекло ударилась голубая стрекоза и упала на подоконник.

Слабо шевельнув крыльями, она перекувырнулась через голову и вытянулась на подоконнике между Кариком и Валей, беспомощно перебирая крошечными лапками.

— Моя! — закричал Карик и схватил стрекозу.

— Моя! — закричала Валя.

Карик хотел оттолкнуть Валю, но вдруг ему показалось, что он теряет трусики. Он торопливо нагнулся, но не успел подхватить; трусики соскользнули вниз, а вслед за ними полетели и сандалии.

Карик протянул было руку, но диван, стоявший у окна, начал быстро опускаться вниз, точно лифт с верхнего этажа.

Ничего не понимая, Карик посмотрел по сторонам и тут он увидел, что комната как-то странно растягивается и вверх и вниз.

— Что это? — закричал Карик.

Стены, пол и потолок растягивались, как меха огромной гармошки.

Люстра мчалась вместе с потолком вверх. Пол стремительно уходил вниз.

Прошло не более минуты, но комнату уже нельзя было узнать.

Высоко над головой покачивалась люстра, похожая на огромный стеклянный стратостат.

Глубоко внизу поблескивал желтый пол. На полу, точно кожаные горы, стояли черные кресла, а белый халат профессора лежал, как вечные снега, покрывающие вершины гор.

Вместо книжных шкафов поднимались небоскребы из стекла и коричневых балок.

— Карик, что это? — сказала Валя.

Тут только Карик заметил Валю. Она стояла возле него, перепуганная, тоже без сандалий и без трусиков.

— Карик, что же это?

Но не успел Карик ей ответить, как рядом что-то зашумело, застучало. Густые тучи пыли поднялись над подоконником. Валя вцепилась Карику в плечо. В ту же минуту дунул ветер. Пыль взлетела вверх и медленно рассеялась.

— Ай! — крикнула Валя.

На том месте, где только что была стрекоза, шевелилось толстое и длинное коленчатое тело с огромным крюком на конце.

Покрытое бирюзово-голубыми пятнами коричневое тело судорожно сжималось. Четыре огромных прозрачных крыла, покрытые густой сетью жилок, дрожали в воздухе. Чудовищная голова беспомощно билась о подоконник.

— Ка-арик! — прошептала Валя.

— Ш-ш-ш!

Осторожно ступая, Карик пошел по подоконнику, но, сделав несколько шагов, испуганно остановился.

Он стоял на краю пропасти.

Ему показалось, что он смотрит вниз с высоты Исаакиевского собора.

И тогда Карик понял, что случилось. Он вернулся к Вале, взял ее за руку и, заикаясь от ужаса, сказал:

— Это… это, наверное, была вода для кроликов… Значит, опыт профессора удался… Только уменьшились не кролики, а мы с тобой.

Валя, видно, ничего не поняла.

— А это что такое? — спросила она, указывая на чудовище, которое лежало рядом на подоконнике.

— Это? Стрекоза.

— Такая громадная?

— Совсем она не громадная, — уныло сказал Карик, — она такая же, как была. Зато мы с тобой стали крошечные, вроде блохи…

— Вот интересно-то! — обрадовалась почему-то Валя.

— Дура! — рассердился Карик, — ничего интересного нет… Посадят нас теперь в банку и будут рассматривать через микроскоп…

— А по-моему, — сказала Валя, — рассматривать не будут! Иван Гермогенович придет и опять сделает нас большими.

— Да-а, большими! Он даже не заметит нас!

— А мы закричим!

— Не услышит! Голос у нас теперь, наверное, как у комара. Только мы сами этого не замечаем. Смахнут нас тряпкой с подоконника и растопчут ногами, вот и все.

— Кто смахнет?

— Да сам же Иван Гермогенович.

— Смахнет тряпкой?

— Ну-да! Станет пыль вытирать и смахнет! С пылью.

— А мы… А мы… А мы… Слушай, Карик, я придумала… Мы… сядем на стрекозу. Иван Гермогенович увидит дохлую стрекозу и, конечно, положит к себе на стол, а мы тогда заберемся к нему под микроскоп, и он нас увидит… Конечно, увидит! И сделает нас опять большими…

Схватив Карика за руку, она побежала к стрекозе.

— Садись!

Помогая друг другу, ребята проворно вскарабкались на стрекозу, но лишь только они уселись на ней, как стрекоза снова зашевелилась, застучала прозрачными крыльями, тяжело заворочалась, запыхтела, точно машина.

Ребята почувствовали, как под ними начало выгибаться сильное, мускулистое тело. Стрекоза, видно, пыталась освободиться от неприятной ноши, но Карик и Валя крепко охватили ногами ее туловище и сидели, качаясь и подскакивая точно на пружинах.

— Ой, она еще живая! Слезай скорей! — взвизгнула Валя.

— Подожди! — закричал Карик.

Он перегнулся и изо всей силы ударил стрекозу несколько раз кулаком по глазам.

Стрекоза вздрогнула и замерла.

— Кажется, опять сдохла! — сказала Валя.

Карик слез со стрекозы, обошел ее вокруг, попробовал приподнять прозрачные крылья. Стрекоза не шевелилась.

— Сдохла! — уверенно сказал Карик, снова взбираясь на стрекозу.

Некоторое время ребята сидели молча, посматривая на дверь, но скоро им стало скучно, и они принялись рассматривать стрекозу.

— У-ух, глазищи-то какие! — Валя дотронулась до стрекозиного глаза.

У стрекозы в самом деле были удивительные глаза — огромные, выпуклые, точно стеклянные фонари. Покрытые тысячами ровных граней, они светились изнутри голубовато-зелеными огнями.

Эти глаза глядели сразу и на Карика, и на Валю, и на двор, и на небо, и на потолок комнаты, и на пол.

Казалось, в каждом глазу светились тысячи отдельных глаз, и все они смотрели внимательно и зорко.

Перед этими огромными глазами, на самом краю головы сидели еще три маленьких коричневых глаза, и они тоже зорко следили за ребятами.

— А знаешь, — сказала Валя, — она все-таки живая. Страшно очень, давай лучше слезем!

В это время в квартире будто грохнул взрыв. Потом раздался мерный, тяжелый топот.

— Что это?

— Это?.. Это — Иван Гермогенович идет, — радостно закричал Карик.

В кабинет вошел человек-гора с бородой, похожей на копну белого хлопка.

Тут Карик и Валя что было силы закричали:

— Иван Гермогенович!

— Иван Гермогенович!.

Человек-гора остановился и вздохнул так шумно, что чуть было не сдул ребят с подоконника.

— Ива-а-ан Гермоге-е-е-нович! — крикнули вместе Карик и Валя.

Человек-гора шагнул к окну.

— Ур-р-ра! — закричал Карик, — он слышит!

— К нам! К нам! Сюда! Мы здесь! — кричали ребята.

Человек-гора подошел к окну. Но в ту же минуту стрекоза шевельнулась, затрещала слюдяными крыльями, подняла на подоконнике облако пыли и вместе с Кариком и Валей провалилась вниз, в синий воздушный океан.

— Держись! — закричала Валя, хватая Карика за шею.