Интересное письмо

На другой день Юся Каменный стоял на берегу озера, внимательно его осматривая и наблюдая за его ровной поверхностью. Внимание Юси привлекал небольшой, зеленый островок с двумя чахлыми березами посередине. Островок был отделен от берега проливчиком, шириною в пять-шесть метров. У берега было неглубоко. С берега можно было видеть дно, покрытое мелкой галькой.

— О чем задумался, детина? — хлопнул Юсю по плечу Рябцев.

— Насчет островка, — сказал Юся, — думаю, хорошо бы кроликов определить туда. Сегодня утром засыпали мы корм кроликам, так ходы заприметили под плетенем, а кое-где и плетень прогрызен слегка… Думаю, улепетнут наши кролики, ежели мы их в загоне держать будем.

— Стало-быть на остров хочешь переправить их?

— А плохо разве?

Предложение Юси сообщили всем. Против этого предложение не раздалось ни одного голоса. Особенно горячо поддержали Юсю ребята, которые уже два дня с беспокойством наблюдали за кроликами, пытающимися удрать из загона.

До полдня приготовляли кроликам новое жилье. На самом высоком месте островка поставили клетки, вокруг клеток понатыкали веток с таким расчетом, чтобы они давали тень. Потом в корзинах перетащили кроликов на островок и выпустили их на волю.

Перед обедом купались. Никешка на потеху ребят делал в воде «свечки», плыл «пароходом», изображал лешего и, весело отряхиваясь, хохотал:

— Жрать нечего, да жить весело! Эх, ходи-крути!

Ели уху и кулеш, после чего курильщики забрались на топчаны и, покуривая цыгарки и трубки, смотрели вверх, на просвечивающееся сквозь решетчатый потолок голубое небо.

— От того казак и гладок, что поел да на бок, — шутил Никешка, потягивая трубочку.

— Пожди, — засмеялся Миша Бондарь, — это завсегда так на новоселье-то. Федоров приедет, посмотрим чего запоешь.

— А что — Федоров? Земли ить не привезет в кармане.

— А кролики? Гуси?

— Э, за ними небольшой уход потребуется… Землицы бы! Землица она бы задала работы…

* * *

Однажды вечером, когда все сидели у костра, переворачивая в горячей золе картошку, на озере уныло запели уключины и под веслами заплескалась вода.

Кто бы это мог в такой час?

Ребята вскочили с мест.

— Наша лодка, — сказал Мишка, всматриваясь в темноту, — вроде бы батька едет.

— Ну, гляди теперь, ребята, в оба! — постращал Никешка. — Отец-то, чать, драть вас едет…

Все с любопытством глядели на батьку Мишки и Кости, который стоя в лодке быстро гнал ее одним веслом к берегу.

— Здравствуйте, — сказал батька, выскакивая из лодки.

— Здравствуй, коли не шутишь! Присаживайся, гостем будешь.

— Шинпанским угостили бы, да ключ от погреба за роялю упал.

Все захохотали.

— Ох, вострый этот Никешка! Мертвого рассмешит!

Батька смеялся до слез. А потом вытер корявым пальцем слезинки с глаз и сказал:

— Кулачье-то наше с ума спятило.

— А что?

— Да разошлись-то вы все… Время — самый посев, а тут такое дело… Беда! Федорову грозятся ребра поломать… Силантий седни жену в соседнюю деревню послал, чтоб значит, батрака нанять, а сам в поле поехал.

— Силантий?

— Ну ж, занятная штука…

— А вы что ж, — осмотрелся по сторонам батька, — и шалаши здесь построили? Не у Федорова разве будете жить?

— Ни… Негде там всем… Это одно, а другое то, что здесь будет все наше обзаведение, да и земля — вот она… Под боком лежит…

— Федоров свою избу под чего-то такое нужное хочет приспособить…

— Сушильню там сделаем…

— Однако, — неодобрительно покачал головой батька, — а вы что ж: лежите, да покуриваете?

— А ты присоединяйся к нам, ложись рядышком, — засмеялся Никешка.

— Шуткует он, — сказал Кузя, — с кроликами возились да обедали сейчас. Вот и отдыхаем!

— Ну, ну!

Батька поглядел на ребят:

— Ева, какие енералы!..

— А тебе что, жалко? — вступился Никешка за ребят, — пущай себе живут на свежем воздухе… Буржуи деньги за это платят, а мы их бесплатно пользуем воздухом.

Все засмеялись.

— Ну, вострый чорт!

— Ох, уж этот Никешка. Язык у него, будто шило, так и колет, так и колет.

Батька ухмыльнулся:

— Весело живете!

— Капиталов нет, сторожить нечего, оттого и веселы! — сказал Юся.

— Ну, ну.

— Это верно! — подхватил Никешка, — у нашего брата такая уже планида. Веселись себе, да поменьше думай.

— Ой ли? — снова усмехнулся батька, — стало быть и за дело взялись ради смеха?

— Слушай ты его! — рассердился Кузя. — он тебе наговорит.

Батька сидел посмеиваясь, а потом приподнялся с земли, вынул из кармана примятое письмо и подал его Мишке.

— Из городу привезли!

Письмо было вскрыто:

— Думали с матерью деньги в нем, а тут каракули-маракули. Соседу хотели дать прочесть, да ить ты сам грамотный. Читай-ка.

Мишка развернул письмо и, спотыкаясь на каждом слове, прочитал:

«Дорогие товарищи, Миша и Костя!

Наш папа жил в вашей деревне летом и рассказывал, как вы живете и как нет вас даже пионерского отряда. Об этом мы узнали недавно, потому что лето мы провели в лагерях, а всю осень и зиму наш папа был в командировке. Очень жалеем, что не могли узнать об этом раньше. Но лучше поздно, чем никогда. Напишите нам, как вы живете и какие есть у вас книжки и есть ли пионерский отряд и комсомольцы. Как работает ваш радиоприемник…»

— О! — вспомнил Мишка, — радио-то сюда перетащить надо…

— Да ты читай, — сказал батька, — посмотри нет ли чего на счет денег. Может деньги обещают прислать…

— За что? — удивился Мишка.

— А так просто. Теперь, говорят, в городе страсть сколько этих чудаков.

Мишка посмотрел на письмо и сказал:

— Нет. Про деньги ничего тут не написано.

— А-а! — разочаровано протянул батька, — ну тогда я пошел. А вы домой не очень торопитесь. На картошке сидим.

Батька ушел. Мишка собрал ребят и прочитал им письмо.

Подумав немного, ребята сообща написали такой ответ:

«Дорогие товарищи, Кир и Владик!

Письмо мы ваше получили и все находимся в добром здоровии, чего и вам желаем. А еще кланяются вам Катька, еще кланяется Пашка, Семка, Коська и я, и еще кланяется Васька и Петька. Пионеров у нас тут нет и комсомольцев нет. Один мордобой по праздникам бывает. И еще сообщаем, что мы очень здорово голодали в эту зиму. Власть нам помогла хлебом, но сейчас уже съели. А мы теперь сделали артель. К Федорову, который с нами разводит кроликов и гусей, собрались батраки и он всем объяснил, как через артель можно дойти до такой жизни, где люди живут в дворцах и все чистые и на обед завсегда щи с мясом, а каша обязательно с маслом, и у всех есть сапоги и штаны. Многие не верили, что может быть такая прекрасная жизнь, и остались у своих кулаков, но шестеро живут теперь артельно. Сейчас мы разводим кроликов и гусей, и ничего нас еще нет, кроме шалаша, а на обед кулеш и рыба. Но вы не думайте худого про нас. Если нет у нас сейчас ничего, так это с того, что мы еще и работать не начали. Насчет книжек хорошо бы такую, где большими буквами описано как ходить за кроликами и за гусями, чтобы давали они больше пользы».

Письмо было прочитано всем и заслужило всеобщее одобрение. Никешка поинтересовался узнать, кто такой папаша этих ребят, а когда Миша сказал, что отец этих ребят — очкастый, Никешка подмигнул смешливо глазом и с дымом выпустил.

— Ну, и выходит, что над вами очкастики шефство теперь взяли. Мармеладу теперь пришлют. Это уж беспременно… Был я еще когда в царской армии при Керенском, так помню — барыни брали шефство. Письма были. Дескать, дорогой солдатик, посылаем тебе карамельку и желаем успеха… Баловство все это.

— Ребячье шефство это пустое конешно, — сказал Рябцев, — однако работал я в прошлом году вест за двести отсюда, так там мужики устроили машинное товарищество. Устроить-то устроили, да только того нет, сего нет, да и деньжат нехватает. Вот тут-то и пригодилось шефство. Завод один за деревню взялся, и деньгами помощь оказывали и ремонтировать машины приезжали… Ух, пошла деревня вверх.

— Чего ж ты ушел оттуда?

— Местность не понравилась мне. Болото кругом. Тоска смертная. Ну, и ушел. А так ничего было. С комсомольцем одним, который приезжал шеф тоже, значит подружился я в ту пору крепко. А он по механике был спецом. Ты, грит, Рябцов, оставайся. Трактористом будешь. Однако очень места там гиблые. Сердце гниет, как смотришь. Ну, и ушел оттуда.