Новый «Экипаж»: проголосовали – и долетели!

На экраны вышел фильм «Экипаж» – плод прокручивания через мясорубку кинематографа нашего времени советской картины Александра Митты. Пошла смотреть в обыкновенном кинотеатре. Взяла среднее ведро попкорна. Благодаря чему продержалась спокойно полтора часа!

Но фильм шел 2 часа 20 минут…

Оказывается, попкорн не еда, а средство контакта с экраном: пока он есть, дела идут неплохо, заканчивается – занять себя нечем. Труд, затраченный на создание нового «Экипажа» (далее в тексте – «Экипаж»-2), велик и огромен. Режиссер фильма Николай Лебедев – несомненно, талантливый человек. Но сравнение «Экипажа»-2 с «Экипажем»-1 неминуемо. И это даже не вопрос столкновения двух разных эстетик кино. Это – столкновение двух миров, один из которых ушел безвозвратно, а другой вроде бы торжествует.

«Экипаж»-1 был совершенно оригинальной картиной. Начнем хотя бы с того, что катастрофа занимает лишь треть фильма, а две трети – рассказ про частную жизнь людей. Мы видим семью счастливую (у героя Жжёнова), семью несчастную (у героя Васильева) и семью еще не сложившуюся (у героя Филатова). Все персонажи переполнены чувствами – это одна из главных характеристик погибшего мира советского кино пятидесятых – семидесятых годов. Глубокая и нежная чувствительность, текущая как мед с экрана в раскрытую душу зрителя, буквально заливала кинематограф. Эти суровые папы, скрывающие за мужественной повадкой трепетную любовь. Эти парни-балагуры, только притворяющиеся ходоками – все лишь до встречи с Той самой, Единственной. И эти верные, ласковые, ничего не требующие, совершенно бесплатно любящие девушки! «О, где же вы, дни любви! Сладкие сны! Юные грезы весны…»

Но наступает решительная минута – и советские люди приходят в иное агрегатное состояние. Они превращаются в героев. Из обыкновенных становятся необыкновенными. Превращение обычных людей в героев – это сверхсюжет «Экипажа»-1. И это придумано и сыграно идеально.

Примечательно, что во время посадки от самолета отваливается хвост с надписью «СССР» – на момент 1972 года то было круто и оказалось пророческим…

А в «Экипаже»-2, конечно, львиная доля времени отдана разнообразным катастрофам, находящимся уже за гранью даже самого условного правдоподобия. Перетягивание людей в грузовой корзине по тросу из одного самолета в другой прямо в воздухе вызывает веселое оживление в зале. Но нагромождение трюков – неминуемое следствие царящего сегодня в кинематографе закона: действием считаются только активные физические действия. Что-то должно происходить каждую секунду. Для обеспечения непрерывности такого действия люди (то есть персонажи с объемом характера, с историей и судьбой) не то что не нужны – они невозможны. Перехода персонажей «Экипажа»-2 из обычного состояния в героическое нет: они все явно сконструированы и являются… роботами. У них красивый, выразительный фасад (старший пилот – Владимир Машков, младший – Данила Козловский), две-три психологических реакции и четкое, точное выполнение заданий. Нет нужды за них волноваться – роботы справятся, они для этого и сооружены…

Правда, проведена работа по мнимому оживлению главного робота, пилота Гущина (Козловский). Ему придумана история: отец – бывший авиаконструктор (Сергей Шакуров), сам он обладает взрывным характером (приведен пример), полюбил девушку-пилота (Агне Грудите), ездящую на «мини-купере» (все работающие блондинки в нашем кино ездят на «мини-купере»). Однако оживления не наступило – напротив того, видно, как группа сценаристов сидела и придумывала способы вызвать сочувствие к герою. Я как увидела в титрах пять фамилий сценаристов, сразу обеспокоилась – как правило, количество в данном вопросе в качество не переходит. Лучше всего один сценарист, максимум два. Вот Юлий Дунский и Валерий Фрид для «Экипажа»-1 сочинили безупречную историю. А в «Экипаже»-2 постоянно наталкиваешься на «сварочные швы». Но не в том суть.

Бывает, что и конструкция оживает – так произошло в фильме того же Лебедева «Легенда № 17» с тем же Козловским. Думаю, это результат влияния таинственного таланта Олега Меньшикова, сыгравшего Тарасова. Образ тренера-мага вышел оригинальным, чуть ли не мистическим и «заразил» атмосферу картины. А в «Экипаже»-2 рядом с молодым героем – герой Владимира Машкова. Он даже немного похож внешне на Георгия Жжёнова, но разница огромна. Герой Машкова внутренне жесток и однозначен, а Жжёнов играл чудесного человека, мужественного, разумного, справедливого. Он несколько раз в фильме улыбается – а Машков лишь стискивает зубы. Мрачный такой робот…

Есть в картине странности. Скажем, конфликт экипажа с каким-то крутым начальником, который опаздывает на рейс, требует выпивки, оказывается одним из пайщиков авиакомпании… Помилуйте, разве крутые начальники летают «общими самолетами»! У них есть собственные. Потом этот начальник устраивает разнос нашим героям – сцена предельно фальшива. Вновь вижу пятерых сценаристов, изобретающих способы извлечь из зрителя симпатию. «Наши пилоты начальников не боятся!» Но одна сцена меня поразила. Дело происходит в воздухе. Там находятся два аварийных самолета (одного сегодня для фильма уже мало) – под водительством Машкова и под управлением Козловского. Тот, что у Машкова, плох совсем, топливо пролилось, у Козловского дела чуть лучше – сгорел один двигатель. Появляется идея протянуть в воздухе трос и пересадить людей из самолета Машкова в самолет Козловского. Это опасно, как можно догадаться.

«Я не могу один принять такое решение! – заявляет Гущин (Козловский). – Пусть все пассажиры за него проголосуют единогласно!» И замурзанные пассажиры не очень охотно, но тянут грязные ладошки вверх…

Пилот, требующий голосования от пассажиров, – даже для жанрового кино невероятен. Это, наверное, что-то символическое? Вроде того, что в «аварийном самолете» (Россия?) следует голосовать единогласно (грядущие выборы)? Совсем не это имели в виду создатели картины? А что тогда? Не поняла.

Чтобы окончательно подчеркнуть невозвратность погибшего мира советского кинематографа, в эпизоде «Экипажа»-2 появляется Александра Яковлева, бывшая героиня «Экипажа»-1. Да… ушли эти лица, ушел навсегда, выкачан из нашей жизни тот нежный и чувствительный воздух, которым дышали люди затонувшей советской Атлантиды. И не только они. В кино всего мира был такой воздух. Теперь все рационально, жестко, прагматично, быстро. Ничего не поделаешь. Живем дальше.

Вывод один – надо не среднее ведро попкорна покупать, идучи на современный фильм, а большое. Чтоб на все время, пока длится шоу биороботов, хватило занятия.

2016