Игорь-Северянин беседует с Игорем Лотаревым о своем 35-летнем юбилее
Игорь-Северянин беседует с Игорем Лотаревым о своем 35-летнем юбилее
Нарва-Йыезу. Начало улицы Свободы. Маленький домик. Из окон продолговатого кабинета-столовой видна зимняя Нарова. Окон — три, и через них открывается влекущий ландшафт: широкая зальденная река, луга рощи, дальние крыши Вейкюла. Низкий, ослепительно-белый потолок делает всю комнату похожей на уютную каюту. Комната выдержана в апельсиново-бежево-шоколадных тонах. Два удобных дивана, маленький письменный стол, полка с книгами, несколько стульев вокруг большого стола посередине, лонг-шэз у жарко натопленной палевой печки. На стенах — портреты Мирры Лохвицкой, Бунина, Римского-Корсакова, Рахманинова, Рериха; в углу — бронзовый бюст хозяина, работы молодого эстонского скульптора Альфреда Каска. Игорь Северянин сидит влонг-шэзе, смотрит неотрываемо на Нарову и много курит.
Я говорю ему:
— Итак, уже 35 лет, как вы печатаетесь.
— Этими словами вы подчеркиваете мой возраст, — смеясь отвечает он. — Пять лет назад я справлял 30-летие. Сегодня я постарел на пять лет. Почему не принято справлять пятилетнего юбилея? Воображаю, с какой помпою и восторгом моя петербургская молодежь тогда приветствовала бы меня! За такой юбилей я отдал бы с радостью все последующие 30 лет жизни! Тогда меня боготворили, буквально носили на руках, избрали королем поэтов, сами нарасхват покупали мои книги. Тогда мне не приходилось — дико вымолвить — рассылать их по квартирам почти и вовсе не знакомых людей, предлагать их и навязывать.
Голос поэта резко повышается. На лице его — прежние, гнев и боль.
— Вы теперь что-нибудь пишете? — спрашиваю я, стараясь переменить тему.
— Почти ничего: слишком ценю Поэзию и свое имя, чтобы позволить новым стихам залеживаться в письменном столе. Только начинающие молокососы могут разрешить себе такую «роскошь». Издателей на настоящие стихи теперь нет. Нет на них и читателя, я теперь пишу стихи не записывая их, и потом навсегда забываю.
— И вам не обидно?
— Обидно должно быть не мне, а русским людям которые своим равнодушием довели поэта до такого трагического положения.
— Однако же, они любят и чтут Пушкина, Лермонтова…
— О, нет, они никого не любят, не ценят и не знают Им сказали, что надо чтить, и они слушаются. Они больше интересуются изменами Натальи Николаевны, дурным характером Лермонтова и нецензурными эпиграммами двух гениев. Я как-то писал выдающемуся польскому поэту Казимиру Вежинскому: «Русская общественность одною рукою воскрешает Пушкина, а другою умерщвляет меня, Игоря Северянина». Ибо равнодушие в данном случае равняется умерщвлению.
— Но у вас так много поклонников, вы получаете, вероятно, столько писем и телеграмм…
— Если бы каждый поклонник давал мне всего-навсего по 10 центов в год, — но, понимаете, обязательно каждый, — я чувствовал бы себя совершенно обеспеченным человеком, мог бы вдохновенно писать и, пожалуй, бесплатно раздавать неимущим свои книги. Но таких поклонников или я не знаю, или их вовсе нет. Судя по количеству поздравлений, я не заработал бы больше кроны, — с неподражаемой язвительностью отчеканил поэт.
— Вы довольны статьями и фотографиями, помещенными в газетах в связи с вашим юбилеем?
— В особенности фотографиями. Некоторые из них бесподобны и являются, по-видимому, воистину юбилейными. На некоторых из них я снят с женой, с которой расстался вот уже пять лет. Представляете, как было приятно мне и моей новой подруге, женщине самоотверженной и заслуживающей глубочайшего уважения, лишний раз взглянуть на такую карточку, да еще в газете, да еще в юбилейные дни!
— Еще один вопрос, — сказал я, поднимаясь, — и, извините, несколько, может быть, нескромный. Вы изволили заметить, что больше почти не пишете стихов. На какие же средства вы существуете? Даже на самую скромную жизнь, какую, например, как я имел возможность убедиться, вы ведете, ведь все же нужны деньги.
Итак, на какие же средства?
— На средства Святого Духа, — бесстрастно произнес Игорь Северянин.
<1940>
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
В своем краю. Роман в двух частях К. Н. Леонтьева. С.-Петербург. 1864 г
В своем краю. Роман в двух частях К. Н. Леонтьева. С.-Петербург. 1864 г «Совр.», 1864, № 10, отд. II, стр. 177–183. Рецензия-памфлет Салтыкова, дискредитировавшая подражательную книгу К. Н. Леонтьева «В своем краю» определением «роман-хрестоматия», непосредственно содействовала
Игорь Северянин (1887–1941)
Игорь Северянин (1887–1941) Игорь Северянин (настоящее имя и фамилия Лотарёв Игорь Васильевич) родился в Петербурге в семье офицера, по материнской линии был потомком Карамзина и дальним родственником Фета. Окончил реальное училище в городе Череповце, стихи сочинял с
Игорь Северянин (1887–1941)
Игорь Северянин (1887–1941) Игорь Северянин (настоящее имя и фамилия Лотарёв Игорь Васильевич) родился в Петербурге в семье офицера, по материнской линии был потомком Карамзина и дальним родственником Фета. Окончил реальное училище в г. Череповце, стихи сочинял с
Игорь Северянин (1887–1941)
Игорь Северянин (1887–1941) 118. Серенада Хоровод рифм Как сладко дышится В вечернем воздухе, Когда колышутся В нем нежных роз духи! Как высь оранжева! Как даль лазорева! Забудьте горе Вы, Придите раньше Вы! Над чистым озером В кустах акации Я стану грёз пером Писать варьяции И
ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН Игорь Васильевич ЛОТАРЕВ 4(16).V.1887, Петербург — 20.XII.1941, Таллин
ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН Игорь Васильевич ЛОТАРЕВ 4(16).V.1887, Петербург — 20.XII.1941, Таллин Начало XX века напоминало мрачное удушье перед мировой грозой. Предгрозье, как надвигающийся трагизм жизни, ощущалось всеми, особенно интеллектуалами и читающей публикой. Что делать и где
Осень в Летнем саду
Осень в Летнем саду Рдеют клёны, Опалёны Уходящим сентябрём. Пруд глубокий, Темноокий Отливает серебром. В день прохладный, Безотрадный Свет листвы ласкает взгляд. И созвучий Полн певучих Предвечерний Летний сад. На аллеях Тихо млеют Статуи античных нимф. В танце
Игорь Северянин
Игорь Северянин I«Когда возникает поэт, душа бывает взволнована», — писал Ф. Сологуб в предисловии к «Громокипящему кубку». Конечно, певец звезды Маир, обычно скупой на похвалы, не мог ошибиться, произнося приговор столь решительный. Чуткость не изменила Ф. Сологубу,
"СУМАСБРОДЫ II: НЕ В СВОЕМ УМЕ" (Screwballs II: Loose Screws) США, 1985.80 минут.
"СУМАСБРОДЫ II: НЕ В СВОЕМ УМЕ" (Screwballs II: Loose Screws) США, 1985.80 минут. Режиссер Рафал Зелинский.В ролях: Питер Келеген, Элан Даво, Кент Дойтерс.К—1.Р.Зелинский специализируется на выпуске подобных идиотских эротических комедий о подростках, помешанных на сексуальных играх. В
Игорь Северянин. «Адриатика»
Игорь Северянин. «Адриатика» Маленькая книжка в серой обложке, изданная автором в 500 экземплярах, ничем не напоминает Игоря Северянина первых сборников поры его блестящего и мгновенного расцвета. Но есть в ней несколько скромных стихотворений из тихого, ничем не
Приложение В тени Пушкина, или Гоголь-2009: Неюбилейные заметки о двухсотлетнем юбилее
Приложение В тени Пушкина, или Гоголь-2009: Неюбилейные заметки о двухсотлетнем юбилее [76]Непредвзятый и сколь бы то ни было внимательный наблюдатель празднования двухсотлетия со дня рождения Гоголя в марте – апреле 2009 года не мог бы не отметить разительный контраст между
«Я, гений Игорь Северянин»
«Я, гений Игорь Северянин» Игорь Васильевич Северянин, настоящая фамилия Лотарев (1887-1941), считал своим учителем К. К. Фофанова. 20 ноября 1907 г., день, когда познакомился со своим главным поэтическим учителем, И. В. Северянин праздновал ежегодно.Свой псевдоним поэт писал
Зачем ты спрашиваешь об имени своем?
Зачем ты спрашиваешь об имени своем? В третий день вошел карлик малый, — Мог бы он верхом сидеть на крысе, Но сверкали у него злые глазки. Пушкин А.С. Марко Якубович Знатоки творчества братьев Гримм сразу догадаются, что речь пойдет не о колдунах в человеческом обличье.