169
169
Набоков включил в сб. «Poems and Problems» 18 составленных им шахматных задач:
«Наконец, шахматы. Я не буду просить прощения за то, что включил их сюда. Составление шахматных композиций требует тех же добродетелей, которые свойственны любому достойному творчеству: оригинальность, изобретательность, сознательность, гармония, сложность и блестящее отсутствие искренности. Сочинение этих загадок из слоновой кости и эбенового дерева — сравнительно редкий дар и крайне бесплодное занятие; но тогда и все искусство бесполезно и в этом божественно по сравнению с некоторыми более широко распространенными человеческими стремлениями. Задачи — это поэзия шахмат и как и всякая поэзия подвержена смене направлений, сопровождающейся разнообразными конфликтами между старыми и новыми школами. Современная условность отвратительна мне в шахматных задачах так же, как в „социальном реализме“ или „абстрактной“ скульптуре. Говоря конкретнее, я ненавижу так называемые „целевые“ задачи (механически призванные достичь стахановского максимума родственных комбинаций), и я строго избегаю двойственности решений (еще одна советская мода), даже если они следуют за нетематическими ходами Черных.
Я начал сочинять шахматные задачи в конце 1917 — этот год легко запомнить. Многие из самых давних моих композиций сохранились в обтрепанных записных книжках — и сегодня кажутся еще хуже моих юношеских элегий, записанных рядом. Просматривая более поздние неопубликованные наброски, относящиеся к кембриджским годам и берлинскому периоду, я не нахожу ничего, что стоило бы публиковать. Шахматные рукописи первых двадцати лет моего американского периода потерялись, и я не в состоянии восстановить те композиции, хотя все еще помню какие-то очертания. Их утрата не имеет значения. Настоящая коллекция из нескольких недавно сочиненных задач представляет адекватное логическое заключение к моим поздним стихам»
(Poems and Problems. P. 15; пер. комм.).
См. также статью Н. Толстой и Г. Несиса «Тема Набокова» (Аврора. 1988. № 7. С. 119–125).