Словесный взрыв

Гомер сравнивает суету человека и хрупкость биологических форм. Каждое существо на Земле рождается не по своей воле, и никто не знает час своей смерти. Природа, вечно разрушающаяся и всегда обновляющаяся, предоставляет Гомеру возможность исследовать тайну жизни, загадку ее изобилия.

Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков:

Ветер одни по земле развевает, другие дубрава,

Вновь расцветая, рождает, и с новой весной возрастают;

Так человеки: сии нарождаются, те погибают, —

говорит Диомеду Главк («Илиада», VI, 146–149).

Разве можно наблюдать за стаей скворцов или косяком сардин, по-прежнему веря в свою собственную исключительность? Бесконечное изобилие природы в вечном возобновлении самой себя (и неизбежной обреченности на смерть) говорит лишь о нашей бессмысленности. Плодородие Земли станет одной из мучительных загадок древнего мира. Где берет свое начало это прекрасное и вместе с тем отвратительное изобилие? Зачем столько пустых трат?

Гомер, играя, упоминает в своих поэмах бесчисленное множество земных тварей: пчел, волков, телок, дельфинов, овец и голубей, летучих мышей, змей, хищных птиц и т. д. Может быть, в этом желании описать плодородный пыл природы заключена суть язычества: быть язычником значит приветствовать все облики живого и почитать ту утробу, из которой они выходят, не заботясь о своем конце. Гомер смотрит на мир жадными глазами, а его секретарь держит наготове отточенный стилус. Уделить слово каждой искре этого вечного огня значит посвятить себя прославлению того, что Камю называет «брачным союзом человека и земли, единственной в этом мире подлинно мужественной любовью — преходящей и щедрой»[77].

Быть язычником значит наблюдать за спектаклем этого мира и принимать его, ни на что не рассчитывая: нет никакого светлого завтра (это все ханжество!), нет никакой вечной жизни (это все фарс!). Не нужно искать ничего другого, кроме знаков нашего будущего. «Всё у него, и у мертвого, что ни открыто, прекрасно» («Илиада», XXII, 73), — говорит царь Трои Приам. Да, все прекрасно, и слова помогают нам это раскрыть. Они призваны описать весь этот калейдоскоп.

Этот мир великолепия и опасностей без устали переливается всеми цветами радуги. И стихи Гомера не устают вести учет этой исключительности. И звери, и растения являются частью устройства этого мира, они — драгоценные камни его основ.

Возможно, нужно обладать иссхошим сердцем и уставшей душой, чтобы надеяться на какой-то гипотетический рай, тогда как это пышноживущий сад раскинулся прямо перед нами.