СЕРДЦЕБЫК

(Из цикла «Бестиарий города Мидиан»)

Прошу вас, благородные мидяне, расчехлите ваши бинокли: вот оно, мчится прямо на нас по оранжевым холмам пустынной долины, которую в древних манускриптах называют Армагеддоном, из его раскаленных ноздрей с шипением выплескивается жидкое олово, вздыбленный стальной загривок ощетинен тремя миллионами обоюдоострых бритвенных лезвий, в расширенных блестящих зрачках мерцает фиолетовое бешенство, вращающиеся кривые рога со свистом рассекают воздух, из-под ребристых подошв армейских ботинок разлетаются осколки раздавленных камней — вот оно, необъяснимое явление природы, изобретатель бесплодных желаний, тысячеликий кумир безумцев, великий Минотавр По Почте! Вот оно, самое омерзительное и ужасное чудовище, какое только в силах вообразить себе беспомощный человеческий разум! Вот оно, самое грандиозное событие нашей эпохи, подобного которому больше не способна породить эта ограниченная вселенная! Разъяренный сердцебык — подобное зрелище стоит нескольких лет нашей жалкой, никчемной жизни. Маэстро изначально динамичен, он внебрачное дитя энтропии, он демон космических аномалий, он не переставая бурлит в котлах двойных звездных систем, он выбрасывает в пространство свои бесчисленные протуберанцы, он свирепствует и кидает клич, он сокрушает шипастыми копытами необитаемые ледяные миры, оглушительно трубя при этом победную песнь невидимой линии оптического спектрального фокуса. Сейчас он собьет нас с ног, разорвет на куски и втопчет в жидкую грязь, но пока у нас еще есть девятнадцать секунд, чтобы как следует рассмотреть его.

С первого взгляда отчетливо видно, что разъяренный сердцебык в прыжке подобен отточенному лезвию ятагана либо пылающей янтарным серебром колеснице, летящей по небу. Его восьмиугольный силуэт обрамлен пульсирующей аурой непрерывного ликования. На лбу у сердцебыка находятся двадцать четыре синие косички, закрученные в поперечную красную полоску, — это символы его любимых футбольных клубов. Издалека хорошо слышно, как у него в груди ритмично бьется и пульсирует горячий ртутный термометр. В его многочисленных боковых глазницах бессмысленно сверкают плоские циферблаты часов, идущих назад. О сердцебык! Древние легенды утверждают, что раньше, еще до Начала Времен, этих тварей было гораздо больше — восемь. Они населяли Землю, любили друг друга, сталкивались в кровопролитных братоубийственных войнах, выращивали рис, топили корабли, строили атомные электростанции, устраивали ураганы, писали пьесы и никогда не фотографировались на позитивную цветную мелкозернистую пленку — это противоречило их религии. Однако Времена начались, и огненное племя серьезно поредело. Сердцебык, который раньше бороздил собой просторы Северного Ледовитого океана и ударом магнитного кулака шутя разбивал резиновые глыбы айсбергов, стал полуостровом Лабрадор; обитатель Патагонии однажды уснул с ячменным зерном во рту, а когда проснулся через восемнадцать тысяч лет, то уже давным-давно был старым высохшим пером, вложенным в пожелтевшую пергаментную книгу; африканец запил, отпустил длинную гриву, начал принимать ЛСД, слушать ранний «Пинк Флойд» и думать о снеге, а потом примкнул к пацифистам и маршем мира ушел с ними куда-то на Ближний Восток, где его следы благополучно и потерялись; тибетский сердцебык, любивший посещать на досуге Шамбалу и прыгать с вершины священной зороастрийской горы Джомолунгма, сломал себе копыто, очень расстроился и, чтобы немного успокоить расшатанные нервы, временно прикинулся скульптурной композицией «Лаокоон и С° борются со змеями», которая ныне экспонируется в Лувре; сердцебык, имевший охотничьи угодья под Калугой, пошел однажды погулять перед завтраком, поскользнулся, неосторожно упал в озоновую дыру, и больше его никто никогда не видел. Теперь вы понимаете, что данный экземпляр уникален, он абсолютен, поскольку это — последний сердцебык на нашей грешной планете. Уверяю вас, другого, подобного ему, нет и уже никогда не будет. Впрочем, если уж откровенно, то никогда и не было.

Но продолжим наблюдение за этим невероятным природным явлением. Если присмотреться внимательнее, можно сделать вывод, что оно не зверь, но и не человек, и даже не совсем человекозверь, и совсем даже не зверочеловек. Гораздо логичнее классифицировать его как факел квазиядерной битвы или тень бульдозера, беснующегося на дымящихся развалинах Помпей. Возможно, мы сравнили бы его с раскаленными плазменными языками, вырывающимися из сердца только что вспыхнувшей сверхновой звезды, если бы имели такую возможность, однако, как вы уже, наверное, поняли, такой возможности мы не имеем, ибо сердцебык не сравним ни с чем. Он — вопль первобытного экстаза, он — бокал освежающей искрящейся энергии, он — карманный властелин мира! Вот сейчас у нас есть редкая возможность понаблюдать за тем, как маэстро разрушает многоэтажный жилой дом. Он делает это настолько непринужденно и с таким размахом, что невольно закрадывается в душу сомнение: да полно, затрачивает ли мэтр хотя бы мизерные физические усилия для такого масштабного гала-представления? Не осуществляется ли оно само по себе, поддерживаемое и направляемое одним лишь магическим волеизъявлением великого гуру? Пожалуйста, пригнитесь, уважаемые мидяне, чтобы в вас не попали разлетевшиеся во все стороны куски железобетона. Теперь можете спрятать свои бинокли — сердцебык уже рядом с нами. Он трясет каменной головой и обдает нас жаром своих пылающих легких, в которых день и ночь тлеет жидкая сера, он роет землю десятками своих бронзовых клювов, он перебирает телескопическими ногами, он отрывает руки неосторожным кинооператорам, оказавшимся поблизости, — он явно выбирает, с кого из нас начать свою кровавую жатву. И вот благородное племя мидян обращается в бегство, мы бежим, однако это всего лишь бегство от самих себя, поскольку убежать от разъяренного сердцебыка не удавалось еще никому. Так давайте же сейчас, за несколько мгновений до того, как он настигнет нас и превратит в горсть беспорядочно кружащих в пустоте молекул, вознесем сугубую хвалу этому десятиклятому владыке всепоглощающего сомнамбулизма, этому триумфатору неизлечимых страстей, этому смиренному служителю безрассудного бешенства, этому люциферу из нервно-паралитического баллончика, этому барбитура…