Тифлис — Иван 3аикин
Тифлис — Иван 3аикин
Из Кисловодска мы дали одну гастроль во Владикавказе, а вернувшись мы — я с Володей Гольцшмидт — подписали контракт с дирекцией Казарова и Акопова гастролировать по Кавказу.
Трехмесячная нарзано-искристая жизнь кончалась.
Ах минеральные вы — светловодные
Вы жизнедатные источники сил
Соки земные нарзанно холодные
Вас до чудес каждый гость возносил.
Все у источников будто на празднике
Полные чары искристое пьют
И вспоминая о звонком экстазнике
Звонкие песни мои разольют.
(Девушки босиком.)
За это время Поэт побывал на Эльбрусе (верхом), Бештау, Бермамыте, Машуке, Джинале, Нарзанной Долине, на Казбеке — по военно-грузинской дороге.
Был на местедуэли Лермонтова — любимца Поэта в юношестве.
Он написал о Нем стих, напечатанный тогда же у Петросяна в Кавказком Крае, где впрочем были также напечатаны: Кисловодск, Есентуки, Железноводская лань.
В Железноводском парке
Я встретил девушку
Мечту грустинницу
Мечту венчаль
В поэмах — ласках переливницу
В прикосновениях звучаль.
(Девушки босиком.)
В конце августа Поэт опьяненный не меньше Кахетинским, чем девушками оставил, Кисловодск.
Его несовсем трезвое состоянье облегчило отъезд.
Дальше.
На автомобиле от Владикавказа Он поехал по военно-грузинской дороге — вдоль шумного Терека — Дарьяльским ущельем — через Крестовый перевал — долиной Ярагвы — до аранжерейного Тифлиса.
В Тифлисе Поэт поселился зимовать.
Я снял уютную комнату на Кипиановской 8 в грузинской милой семье Кучихидзе, где Он немного научился грузинскому языку.
Салами артивепс
Салами футуризм.
Ряд гастролей в Тифлисе и вокруг: Баку, Кутаис, Батум (контракт) дали Поэту здесь горячее кавказское шумное вниманье.
Кавказское слово — послучаю приезда Поэта напечатало Его стихотворенье — Тифлис и ряд статей, посвященных Его выступленьям.
Такое же сердечное вниманье оказали Ему: Оризон, Сахалхо-Пурцели, Закавказская Речь, Тифлиский Листок и другие многие газеты столицы.
Конечно много и острили — особенно популярный А. И. Канчелли, Н. Захарова, Букштейн, Н. Дундарова.
Критик Я. Камский в Закавказской Речи чутко, культурно, тонко писал о Нем фельетоны.
Согретый исключительным вниманьем Поэт решил напечатать здесь книгу стихов — Девушки Босиком, матерьял для которой имелся в изобилии.
В цирке Ефимова — выступал чемпионат лучших мировых борцов, среди богатырей был знаменитый борец и авиатор Иван Заикин: еще будучи студентом Поэт был его горячим поклонником в Петрограде.
Встреча двух чемпионов Тела и Духа — Ивана Заикина и Василья Каменского состоялась в духане за кахетинским с лезгинкой.
Вскоре они близко — два бурлака Волги да Камы — подружились и почти нераставались.
Поэт постоянно ходил в цирк и хорошо познакомился с товарищами Заикина: Иваном Поддубным, Алексеем Кельцовым (арбитр и талантливый яркий парень), Клеменсом Булем, Вахтуровым, Святогором, негром Ципсом, Яковом Лешим, Манькой со всеми артистами цирка, среди которых остро выделялся замечательный клоун — гимнаст Донато — всеобщий любимец.
Поэт чаще и чаще стал вспоминать Свою рыцарскую клятву в детстве — во что бы то нистало послужить в цирке артистом.
Для пробы Поэт в день бенефиса друга Заикина неожиданно для всех появился на арене перед публикой в кругу чемпионата с хартией — Он сказал приветную речь бенефицианту Заикину и прочитал ему Свое стихотворенье — экспромт.
Ты весь рассейский парень ясный
Своим могуществом ты пьян
Своей стихийностью прекрасный
Как Стенька Разин атаман.
(Девушки босиком)
Заикин во истину обладает изумительной интуитивной стихийностью — в его размахе чувствуется волжское раздолье бурлака — мудреца — поэта.
Искренность, внутренняя талантливость, сердечность Заикина очаровали Поэта — впервые встретившего в жизни феномена Интуиции, которая дает Заикину чудесную духовную широту и яркую образность.
И дружбу с Поэтом (известно также что Заикин давний друг Куприна) — Он сказал:
— Заикин — слон с душой поющей девушки.
Неожиданно в Тифлис приехал А. Куприн прочитать лекцию — Судьба Русской Литературы.
А. Куприн, Василий Каменский и Заикин дружно слились в Кахетинский триумвират и духаны расцвели и закружились в виноградных возможностях.
— Ай шени-чериме.
Осенний сезон в цирке Ефимова (ныне построен новый — зимний цирк) кончился, чемпионат во главе с Заикиным перешел в другой зимний цирк Есиковского.
Директор Есиковский — вероятно по совету Заикина — сделал предложенье Василью Каменскому выступить у него в цирке рядовым гастролером: в костюме Стеньки Разина верхом на коне исполнить песни из Его романа, а перед началом сказать речь о поэзии цирка — демократизации Искусства.
Мысль Поэту понравилась.
Он согласился на три гастроли.
Я переговорил об условьях и подписал контракт.
Дебют прошел славно.
Поэт много волновался и светло торжествовал: ведь Он сдержал рыцарское слово — клятву ребенка — Он выступил в цирке артистом.
Его цирковые товарищи трогательно Его обступили после номера и благодарили за речь, где возносилось демократическое искусство цирка римского — до сегодняшняго цирка, где цирковые артисты славились мастерством пластики и яркой любовью к круглой арене, где Поэт пророчествовал расцвет современнаго цирка с участьем лучших сил Единого Искусства Синтеза.
Буржуазная пресса Москвы и Петрограда осудили Поэта за демократизацию поэзии, ничуть не предполагая революционнаго взрыва.
Еще бы: разве мол пристойно Поэту, хотя-бы и народному — автору Стеньки Разина — выступать в цирке, в котором уличная простая публика даже нераздевается, а артисты цирка все — клоуны. (Утро России, Театр, газ. Нов. Сатирикон, Ж. Журналов).
А вот Поэт прикоснулся к цирковой публике, к цирковым артистам и искренно-трепетно полюбил цирк, где чуткости и культурности и мастерства, и соборности в сотню раз больше любого театра всегда пошлой драмы с пошлыми актерами — сплошь бездарными диллетантами.
Ведь когда то Поэт был близок к драматическому театру и с ужасом об этом вспоминает.
Цирк же преобразил Его, возродил, орадостил. Поэт будто помолодел на 10 лет. Вместо трех гастролей прошло восемь. Последняя — Его бенефис.
Однако Поэт утомился гастролями и я серьезно взялся за печатанье книги стихов Девушки босиком с помошью Заикина.
Работа пошла энергично: нашлась типография, бумага, появилась корректура.
Я неспал ночи, исправляя корректуру.
Через месяц Девушки Босиком — 2-я книга стихов Василья Каменскаго вышла.
Обычная пятница литературнаго собранья Салона Назаряна была посвящена новой книге.
Автор — Девушки Босиком — говорил речь о футуризме, читал стихи.
От лица новой армянской поэзии Поэта приветствовал Поэт Кара-Дэрвиш — светлая талантливая голова (автор Свирель Жизни).
Поэт стал часто выступать со стихами в благотворительных кафэ, куда Он появлялся встречаемый обычно апплодисментами.
В газетах-журналах появились как всегда обильные и разнообразные рецензии.
Книга разлеталась стремительно: один только Тифлис разобрал пол-изданья.
Нечаянно появился Д. Крученых и Поэты вместе с художником Кирилом Зданевичем (изумительный мастер динамических рисунков) затеяли альбомную книгу — 1918 — (цена 25 руб. экз.) и быстро выпустили.
Тогда же из Петрограда от издательства — Современное Искусство — Н. И. Бутковской пришла телеграмма, что — Книга о Евреинове вышла и авторский экземпляр выслан.
Таким образом вышла 5-я книга Василья Каменскаго.
— Мне кажется, что Сегодня пришла пора венчать достойных венцом любви, пришла святая пора восхвалять при жизни дела великих Духом. Поэтому Я с особенно строгой гордостью возношу венец любви на голову достойнейшого Н. Евреинова и от глубин чистагосердца восхваляю великие и богатые дела его.
(Книга о Евреинове)
Когда получилась — Книга о Евреинове — от культурной, энергичной издательницы Натальи Ильинишны Бутковской — Поэт возрадовался кахетински: Он схватил в охапку эту желанную — с любовью изданную книгу (яркая обложка А. К. Шервашидзе) и побежал в духан над Курой справлять свой авторский праздник.
Легендой каждой — будто лаской
Я преисполнен благодарий —
Звучи ударно сазандарий —
Я весь звучу судьбой кавказской —
Играй Лезгинку.
(Девушки босиком)
И — эх — большой таши — зазвучала лезгинка в мыслях, в сердце, во всех радугах Саэро.
И не было Поэту удержу: так понравилась Ему заколдованная Книга о Евреинове.
Кахетинские восторги переливались водопадно.
И кубок полный кахетинским
В руках моих орла Урала
Звенит кинжалом Кабардинским
И льется Тереком Дарьяла.
Пускай знают заботливые друзья: Н. И. Бутковская, Е. Я Молчанова, Н. Н. Евреинов, что в эти дни пробегающая с вершин Кура видела Поэта сияющим в облаках.
И неслабее сиял Иван Заикин — оба с сигарами, с песнями.
Где то напротив сидела Соня с Георгием Артемьевичем Харазовым — остроумным доктором математики или их небыло — Поэт непомнит.
Нина Дубченко — поэтесса и друг Поэта ушла на курсы.
Увлекайся Поэт увлекайся
Раздавай неземное свое.
А где друг Володя Гольцшмидт — в какие страны уаеропланил он ворочать человеческие души телеграфными столбами: кого он — рыцарь солнечных радостей — убедит истинно жить, а непроживать жизнь — эххх-ммма.
Уввв — брррэ — мззз —
Ннна — трмб — баххх —
Щерркл — Бацк —
Тихо.
Где то плывут корабли.