Уральские впечатления Луначарского {164}

Уральские впечатления Луначарского{164}

Впервые нарком просвещения побывал на Южном Урале в начале 1924 года.

На Челябинском вокзале Анатолия Васильевича Луначарского встречали представители партийных и советских организаций, радостно приветствовали работники народного образования и искусства.

Это были тяжелые дни в жизни нашего народа. В газетах печатались регулярные сообщения о болезни В. И. Ленина, внутри партии шла упорная борьба с троцкистской оппозицией. Центральный Комитет командировал А. В. Луначарского для разъяснения решений Октябрьского объединенного пленума ЦК и ЦКК по внутрипартийным вопросам.

С обстоятельным докладом на общегородском партийном собрании нарком выступил 9 января. Он призвал челябинских коммунистов хранить в незыблемости ленинские основы большевистской партии — ее демократический централизм, железную дисциплину, настойчиво придерживаться ленинского курса, подчеркнул важность воспитания и учебы молодых членов партии.{165}

Собрание приняло резолюцию, одобряющую позицию ЦК. Челябинцы приветствовали Луначарского и благодарили его за всестороннее освещение дискуссионных вопросов.

Нарком просвещения знакомился в Челябинске с учреждениями культуры, осмотрел детские дома, посетил школы, музей, педагогический техникум, Дом просвещения, побывал в шахтерском городе Копейске. Сопровождал Луначарского председатель губисполкома А. И. Парамонов. В его доме и остановился Анатолий Васильевич. В знак уважения он подарил Парамонову свою фотографию с автографом.

Хорошее впечатление у наркома оставило знакомство с педагогическим техникумом. Он пришел в воскресенье. В большом зале шла репетиция трилогии «Великий коммунар». Репетировали самую драматическую часть — «Униженные и оскорбленные» — эпизод из эпохи крепостничества.

Бывшая студентка О. И. Алабужева в письме о посещении А. В. Луначарским техникума рассказывает:

«Открылась дверь, и в сопровождении директора И. М. Николаева вошел Луначарский. Поздоровавшись со Сметаниным (руководителем драмкружка, он преподавал театроведение), нарком остался на репетиции. Ему понравился хор. Руководил хором учитель пения Ю. М. Словцов. Нарком долго беседовал со всеми участниками художественной самодеятельности. Говорил о том, что для нас, будущих учителей, носителей социалистической культуры, приобщение к театральному искусству чрезвычайно важно».{166}

Анатолий Васильевич встретился в Народном доме с учителями, библиотечными работниками, представителями художественной интеллигенции. Он выступил с докладом о задачах просвещения. Один из участников этой памятной встречи режиссер Н. А. Медведев вспоминал:

«Надо ли говорить, что зал Народного дома, где проходило собрание, был переполнен. Затаив дыхание, мы слушали блестящую речь, посвященную целям и задачам нашей работы.

В перерыве я рассказал наркому о наших репертуарных затруднениях. Анатолий Васильевич внимательно выслушал и сказал: «Я знаю, что театры находятся в трудном положении с репертуаром, наша драматургия еще не окрепла, но я уверен, что скоро мы будем располагать прекрасными нашими, советскими пьесами, пока же из старых пьес, и особенно из классики, ставьте такие, после просмотра которых зритель уходил бы из театра лучшим, чем он пришел в него».

Мы долго находились под впечатлением встречи с А. В. Луначарским и старались выполнить его совет. В нашем репертуаре были: «Гамлет», «Отелло», «Ромео и Джульетта», «Ревизор», «Горе от ума», «Борис Годунов», «Разбойники», «Коварство и любовь», «Плоды просвещения», «Последняя жертва», «Уриэль Акоста», «Воскресение» и другие шедевры зарубежной и отечественной драматургии».{167}

Хорошее впечатление у наркома оставил челябинский краеведческий музей.

Анатолию Васильевичу понравилась археологическая коллекция.

С большой похвалой он отозвался о собранных экспонатах, заметив, что такого рода коллекции особенно важны теперь, когда в школах введено преподавание истории первобытной культуры.

— Эта коллекция представляет крупный научный интерес, — сказал он. — Челябинский край служил как бы перекрестком исторических путей и влияний. И это еще мало изучено.

О коллекции монет заметил, что «ей может позавидовать и Москва».

В книге отзывов А. В. Луначарский оставил примечательную запись:

«Посетил музей, составленный с большой любовью и знанием дела. От души желаю молодому делу быстрого развития. Нарком по просвещению А. Луначарский».{168}

Об этом челябинцам и теперь напоминает мемориальная доска в краеведческом музее.

Я перелистал подшивки местных и центральных газет, ознакомился с архивами, где хранятся документы о наркоме просвещения. Удалось обнаружить новые материалы о пребывании Анатолия Васильевича на Урале.

Очередная поездка А. В. Луначарского на Урал состоялась в январе 1928 года. На этот раз он участвовал в работе второго Уральского областного съезда по народному образованию. Съезд проходил в Свердловске.

И снова знакомство с городом Анатолий Васильевич начал с посещения краеведческого музея. Присутствовал на спектакле, поставленном для участников съезда. Выступил с лекциями перед тружениками города.

Свердловск, как и Челябинск, запомнился наркому просвещения, как город, где жил и трудился уральский рабочий класс.

Сохранилось печатное свидетельство — короткая речь А. В. Луначарского перед отъездом.

«Я очень счастлив и очень рад, что побывал на Урале, — говорил он, — я очень счастлив, что не уезжаю сразу отсюда, что я вновь посмотрю некоторые заводские места, где непосредственно ведется работа вашим стойким и героическим пролетариатом…

Я благодарю всех, кто здесь непосредственно выступал для приветствия, непосредственно ко мне и к коллегии Наркомпроса, в частности и ваш театр. Я рад и горд тем, что уральский пролетариат и его представители давно уже связали ваш прекрасный театр, один из лучших, наиболее ярким огнем горящий музыкальный театр, с моим именем. Я рад тому, что присутствовал на том спектакле, который был дан для съезда, и видел, с каким ярким талантом проводится театральная культура, которая делает моему скромному имени большую честь».{169}

Нарком просвещения придавал исключительную важность своим поездкам по Уралу. Они помогали конкретнее руководить таким огромным делом, как просвещение. Он призывал крепить связи с центром и друг с другом, ратовал за то, чтобы говорить друг с другом поискреннее, даже если придется сказать неприятное.

«Я считаю себя вправе рассматривать мое пребывание и мои дальнейшие поездки по Уралу, — говорил он, — как возможность закрепления искренне братской дружбы между руководителями делом просвещения и между работниками, работающими на Урале».{170}

Из Свердловска путь А. В. Луначарского лежал в Пермь. Здесь снова — встречи с работниками просвещения, знакомство с городом, его промышленностью. Интересна статья наркома, опубликованная в местной газете «Звезда». Он пишет:

«Это старинный губернский центр, имеющий известное наследие. Здесь жило достаточное количество привилегированных особ во времена царской России».{171}

А. В. Луначарский положительно отзывается о Пермском университете как учебном заведении, ведущем большую учебно-воспитательную работу. Особенное восхищение у него вызывает краеведческий музей — один из богатейших на Урале. Анатолий Васильевич называет его «высокой достопримечательностью Перми».

«Его музейные работники проявляют необыкновенную энергию и к уже ранее имевшимся значительным коллекциям постоянно прибавляют новые, главным образом в области краеведения. Их усилиями, между прочим, постепенно создается весьма интересный зоологический сад, который должен обнять собой интересную и многообразную фауну Урала. В особенности целесообразно энергия хранителей музея сказалась в создании изумительной коллекции церковной деревянной резьбы… Она произвела на меня глубочайшее впечатление как по своей культурной и художественной исторической ценности, так по непосредственной красоте и внушительности произведений неведомых крестьянских резчиков 17 и 18 веков. Сейчас могу только сказать, что эта пермская коллекция является в полном смысле слова жемчужиной».{172}

Луначарского, ценителя подлинных произведений народного искусства, эта коллекция не оставит в покое до тех пор, пока не напишет о ней восторженный очерк «Пермские боги». Очерк посвящен исключительному значению древнего и самобытного творчества крестьянских резчиков на Урале.

Но, прежде чем сесть за очерк «Пермские боги», он внимательно прочитает работу Н. Серебренникова «Пермская деревянная скульптура», оценив ее, как «чрезвычайно интересную». Перечитывая очерк А. В. Луначарского, опубликованный в журнале «Советское искусство» № 5 за 1928 год, удивляешься глубокому проникновению автора в существо «скульптурного гения народа», корни которого заключены в «пермяцкой культуре идолопоклонников». Автор усматривает в пермской скульптуре влияние Запада — скандинавов и немцев, в меньшей степени — итальянцев.

А. В. Луначарский дает особенно высокую оценку скульптуре бога Саваофа, называя произведение «совершенно невиданным и совершенно потрясающим явлением». Действительно, и сейчас посетители подолгу задерживаются возле скульптуры, передающей почти физически ощутимую силу человека-труженика и мыслителя.

«Статуя поражает, — говорит Анатолий Васильевич, — именно изумительной уверенностью художества и полетом психологического воображения мастера… Какие же выводы можно сделать из этой сокровищницы русско-пермских скульптурных произведений? — спрашивает автор и тут же отвечает: — По-видимому, высокий результат достигнут был скрещиванием зрелого искусства Запада с имевшимся на месте высоким скульптурным инстинктом древнеязыческой пермяцкой культуры».{173}

В заключение А. В. Луначарский пишет:

«Пожелаем всей душой, чтобы пермяцкий скульптурный гений не усох вместе с усыханием церковной скульптуры. Там должны быть рассыпаны внуки и правнуки своеобразных, почти гениальных резчиков страны. Теперь им незачем будет обожествлять униженное терпение или беспощадную власть. Иные времена — иные песни; иные времена — иные статуи. Но нельзя не признать в пермских богах свидетельство огромной талантливости, огромного художественного вкуса, огромной способности выразительности, которая свойственна не только народам великорусско-пермяцкой смеси северо-восточной части пермского края, но, конечно, многим и многим другим группам высокоодаренного населения нашего Союза».{174}

Такой вывод делает А. В. Луначарский после знакомства с коллекцией пермских богов, такое же впечатление оставляет выставка деревянной скульптуры и у сегодняшнего посетителя музея.

Проходит год, и нарком просвещения снова совершает поездку на Урал. На этот раз посещает Оренбург, город, который он называет воротами из Европы в Азию.

Глубокое впечатление оставляет у него Караван-Сарай, где разместился педагогический техникум для башкирской и татарской молодежи, и музыкальный техникум. Знакомство с городом подсказывает Анатолию Васильевичу жизненно важный вопрос — о необходимости открытия в Оренбурге ветеринарного института и создания Дома культуры. Нарком отмечает, что маленькое здание театра, переделанное из манежа, нуждается в расширении.{175}

А. В. Луначарский участвует в заседании городского Совета, выступает с докладом о внешнем и внутреннем положении страны. Из Оренбурга он выезжает в станицу Сакмарскую, где знакомится с жизнью и бытом уральского казачества.

На митинге Анатолий Васильевич рассказал станичникам о текущих задачах Советской власти на селе. Позднее, в своем очерке «В станице Сакмарской» он отметит выступление одной казачки:

«Она брала слово больше всех других и говорила на языке, который мог бы восхитить Пушкина, громко, четко и необыкновенно энергично».

В память о пребывании в станице наркома просвещения сакмарцы подарили ему шашку и провозгласили его почетным казаком. Посещения Урала породнили А. В. Луначарского с обширным богатым краем, укрепили живые связи с учителями, партийными и советскими работниками Урала.

Исполняется тридцать лет со дня создания на Урале революционной подпольной типографии, организованной Уральским рабочим союзом, и А. В. Луначарский отзывается на это событие специальной телеграммой:

«Шлю самый искренний привет всей уральской коммунистической печати. Тридцать лет тому назад, в подпольной, плохо оборудованной типографии начал раздаваться голос свободного уральского пролетария-революционера. Сейчас уральская печать выросла и является гордостью нашей советской прессы. Желаю дальнейшего процветания…»{176}

Он публикует свои дорожные впечатления в газетах «Вечерняя Москва» и «Известия», выпускает книгу «Месяц по Сибири». В очерках зафиксированы картины быстроменяющейся действительности, высказаны мысли, навеянные свершениями и будущими преобразованиями на Урале и в Сибири.

В Центральном государственном архиве литературы и искусства сохранились «Записки А. В. Луначарского об экономике Сибири, полезных ископаемых и краеведческом музее, о составе населения Сибири, о строительстве Магнитогорска». Записки — конспективные наброски впечатлений о поездках в эти края.{177}

Продолговатые листы, исписанные мягким карандашом. Почерк размашистый, волевой, крупный, не очень разборчивый. Записки относятся больше к Сибири, к ее экономике и культуре, ее будущему. Их Анатолий Васильевич позднее использовал в книге «Месяц по Сибири».

Но Сибирь и Урал — экономически связаны, и многое, о чем говорил Анатолий Васильевич в своих очерках, было адресовано и к нашему краю. Тогда перед страной стояла проблема создания Урало-Кузнецкого комбината. Решить ее было нельзя без соединения сибирского угля и уральской руды.

Нарком просвещения побывал в Омске, Новосибирске, Красноярске, Иркутске, на Алтае и в Кузбассе. Он отметил внушительные размеры угольных залежей и высказал мысль о том, что использовать их надо комплексно, с одновременным созданием Магнитогорского металлургического завода.

«Магнитная гора на Урале, — писал он, — представляет собою гигантский запас руды, но, как известно, уральский уголь еще находится на этапе разведки и только начинает играть некоторую роль в уральской промышленности. Магнитогорскому гиганту, построение которого уже предрешено, придется все равно в течение долгого срока (даже если угля на Урале окажется больше, чем предполагают) тащить к себе либо уголь для коксования, либо самый кокс из Кузбасса».{178}

Сейчас уже мало кто помнит о том, что прежде, чем у подножия горы Магнитной развернулось строительство металлургического комбината, Совнарком РСФСР объявил конкурс на создание проекта города Магнитогорска. А. В. Луначарский был назначен председателем жюри конкурса. Город металлургов только зарождался в проектах и схемах архитектурных мастерских, а Анатолий Васильевич в своих записках уже пытался представить его внешний вид и социальный облик.

«Магнитогорск. Экономический переворот. Город и деревня. Педагогика. Физическое воспитание, трудовое воспитание». Эти мысли найдут свое развитие в статье «СССР строит жизнь, достойную человека», которую А. В. Луначарский посвятит будущему Магнитогорска как новому социалистическому городу.

Какие же требования, учитывая материалы конкурса, нарком выставлял в своей статье? Новый город будет расположен в степи и

«поэтому особое внимание должно быть обращено на освежение его большим количеством древесных насаждений. Неподалеку от города предусматривается устройство огородно-молочного советского хозяйства и питомника».

А. В. Луначарский видел будущий город металлургов красивым, современным, не повторяющим архитектурный рисунок старых городов.

«Было бы смешно, — писал он, — идти по линии какой-нибудь пышности и подражания внешне изукрашенным стилям времен упадка буржуазного вкуса. Но было бы также весьма плачевным, если бы… мы придали нашему городу тот унылый вид, каким отличаются новые здания, хотя бы даже Москвы.

Темная, грязноватая окраска домов, подслеповатость окон, произвольные пропорции — все это может привести к некоторому понижению жизненного тонуса, вместо того чтобы поднимать его, заряжать его энергией, бодростью, жизнерадостностью, как должна на самом деле заряжать человека вещная обстановка, им самим для себя сознательно в этот начальный период социалистического творчества создаваемая».{179}

Последний раз Луначарский посетил Урал в конце мая 1931 года и задержался в Свердловске на несколько дней. 28 мая он прочел в Свердловском театре лекцию «Закат Запада», рассказав о своих впечатлениях, вынесенных от пребывания во Франции. На следующий день состоялась его вторая лекция — о Горьком. Луначарский хорошо знал творчество основоположника социалистического реализма и понимал значение его как художника слова эпохи Великого Октября. Вместе с Анатолием Васильевичем приехала в Свердловск на гастроли группа артистов, в составе которой была и жена Анатолия Васильевича — Н. А. Луначарская-Розенель.

Таковы малоизвестные и совсем забытые встречи наркома просвещения с уральцами. В одной из своих статей он писал, что даже короткое знакомство с Уралом

«укрепляет уважение и любовь к этому суровому, богатому, энергичному, глубокореволюционному краю».

В большой жизни А. В. Луначарского эта мысль не затерялась.