«Мы к этому дому, и к этой постели…»[90]

«Мы к этому дому, и к этой постели…»[90]

Мы к этому дому, и к этой постели,

И к этому миру привыкнуть успели.

А было — ведь было! — совсем по-иному:

Ни этого мира, ни этого дома,

И было чернее, но чище и шире

В том странно-забытом, дожизненном мире.

Боимся мы смерти, грустим о потере,

И всё же влечемся к таинственной двери,

И всё же тоскуем о странной отчизне,

О странно-забытой, дожизненной жизни…

Но дверь отворилась, взошли на крыльцо,

Нам черное чистое дышит в лицо.