Иван Машков РАДОСТНАЯ КНИГА [7]

Иван Машков

РАДОСТНАЯ КНИГА[7]

Когда мы заканчивали читать первый рассказ книги Марка Гроссмана «Птица-радость», за окнами квартиры раздался пронзительный свист. Какой-то верзила лет восемнадцати, с всклокоченными волосами, с папиросой в зубах, швырял на крышу дома камни. Пешеходы испуганно шарахались в сторону и с опаской обходили дом. Зазвенело разбитое стекло. Послышались возмущенные крики дворника.

Через минуту с крыши дома поднялся голубь и полетел в сторону сарайчиков, на которых было устроено множество голубятен. Размахивая руками, верзила бросился за птицей.

Обычная будничная сценка. В другой раз она, может быть, мало удивила бы нас, но в этот день произвела особое впечатление. И произошло это потому, что на столе лежала книжка, на синей обложке которой были изображены два белых голубя. Судя по подзаголовку на титуле, вся книга была посвящена голубиной охоте. Виденная сценка невольно навела нас на размышления, а после прочтения книги — помогла сделать некоторые выводы.

Нам не приходилось держать голубей. О них мы знали по рассказам знакомых, по скупым книжным сведениям и, конечно, по собственным случайным наблюдениям за этими чудесными, издавна прославленными человеком птицами. Но скажем прямо: чаще всего приходилось слышать, что слово «голубятник» произносят неодобрительно, с улыбочкой, с иронией.

Вот почему чтение книги М. Гроссмана мы продолжили с некоторой опаской: не слишком ли мелкую, несерьезную тему избрал автор? Неужели эта тема настолько интересна и значительна, что заслуживает того, чтобы ей посвятили целую книгу?

Но вот сборник прочитан. И все наши вопросы и сомнения показались смешными.

Не боясь ошибиться, можно сказать: автор открыл перед нами новый удивительный голубиный мир, и, узнав его во всей красоте и сложности, мы сами стали чуточку богаче, щедрей, получили много радости, хорошей непринужденной радости. В книге почти нет «украшательств», выдуманных положений, искусственных ситуаций. А тем не менее — книга дышит поэзией, молодостью. Тонкое, проникновенное знание темы, настоящая неболтливая любовь к голубям — вот что придало рассказам М. Гроссмана подлинный лиризм, теплоту, убедительность.

Автор до мельчайших подробностей знает жизнь голубей, их внешний вид, их повадки и «характер». У писателя хватило художественного мастерства ярко передать эти знания и любовь читателям. Каждый голубь для М. Гроссмана имеет свое определенное «лицо», свои привычки, свою неповторимую красоту.

Вот голубка Верная.

«Покажи Верную любому голубятнику, и не удержится он от того, чтобы не ахнуть! Взгляните на перо голубки: синее-синее, с зеленоватым отливом у шеи. Когда падают солнечные лучи на Верную, блестит и переливается ее перо, как уральские самоцветы. Все оно искрится, сияет».

А вот своенравный чудаковатый голубь Аркашка:

«Аркашке до всего было дело! Он, например, специально забирался на верхнюю полку голубятни, чтобы посмотреть, как красная голубка высиживает яйца… Найдя на балконе какое-нибудь стеклышко или гвоздик, Аркашка долго катал незнакомый предмет по полу…».

Какие меткие, зримые, точные слова нашел автор!

А вот как горячо и поэтично описал автор мужественную голубку Раннюю Весну — птицу сказочного упорства и великой верности своему дому:

«Ох, Лука Петрович, добрый Лука Петрович! Не знаете вы моей Ранней Весны! Не знаете вы, что такое сердце почтового голубя! Какой-нибудь беспородный голубишка, трусишка какой-нибудь, — тот может забраться в чужую голубятню и даже остаться там навсегда. Но Ранняя Весна — дочь старого Бурана и Незабудки — никогда этого не сделает! В маленьком сердечке этой птицы живет неистребимая любовь к своему дому… И пока бьется оно, Ранняя Весна будет лететь все вперед и вперед. На второй, на пятый или на десятый день опустится она — полумертвая от голода и усталости — на ту голубятню, где родилась и выросла!».

Эти строки нельзя читать без волнения! А ведь таких мест в книге очень много. Рассказы М. Гроссмана не только по-научному точны и познавательны, они написаны горячим пером поэта. В описание разных увлекательных птичьих историй автор вкладывает частицу своей души, активно участвует в них, переносит свои мысли и переживания в птичьи «души», очеловечивает их. И поэтому читаешь о голубях, о их мужественных подвигах, о их дружбе и самоотверженной любви, а видишь за всем этим большое, значительное! Это — рассказы о большой верности, о благородстве, о борьбе за жизнь.

Много ответных чувств и мыслей рождают рассказы в душе читателя, и в этом, может быть, главная заслуга автора. Без подтекста, без глубокого осмысления самых, казалось бы, простых вещей — нет подлинного искусства.

Пишет автор сжато, скупо. Это — от хорошего мастерства. Но иногда писатель так краток, что испытываешь сожаление, что он не рассказал поподробней о том или ином случае, поскупился на краски.

Лучший рассказ сборника — «Ранняя Весна». В нем все на месте, все «играет» на замысел: и тонкое описание природы, и поэтичная сценка в вагоне, и «вещий» сон. В этом рассказе автор подымается, мы сказали бы, до трагедийной силы изображения. Ткань рассказа плотная, язык эмоционален, сдержан. Хорошо найдена концовка: она получилась строгой, без сентиментальности. Наиболее яркими и законченными представляются рассказы «Синехвостая — дочь Верной», «Кирюха», «Почтовый 145-й», «Орлик» и некоторые другие.

Большую роль, уважение и даже что-то похожее на чувство гордости испытываешь за этих птиц, замечательно описанных Марком Гроссманом.

Книга пронизана юмором, теплотой, в ней много ясной улыбки, света, жизнерадостности. Написаны рассказы непринужденно, весело, нередко — остроумно. Живо ощущаются и человеческие образы — дяди Саши, Николая Павловича, Антипыча, принадлежащих «к племени голубятников, для которых голуби — это и спорт, и отдых, и любовь, вместе взятые».

Радует, что автор сумел поднять и опоэтизировать такую, казалось бы, незначительную тему, сумел весело рассказать о бескорыстных энтузиастах голубиной охоты, иногда чудаковатых и ворчливых, но всегда увлекающихся и пытливых, людей открытого сердца и живого неиссякаемого юмора.

В целом сборник удался. Автора можно поздравить с хорошей нужной книгой.

Однако было бы неправильно закрывать глаза и на недостатки сборника, которые следует устранить при переиздании книги. Есть в сборнике некоторое однообразие, одноплановость. Так, например, ряд рассказов иллюстрирует одну и ту же мысль — помощь голубей людям. Эту тему автор решил на разном материале: здесь и южная граница («Как арестовали Али-бека»), и Крайний Север («На берегу Студеного моря»), и средняя полоса страны («Чук и Гек», «Орлик»), ведь содержание рассказов от этого не изменилось! Начиная читать любой из этих рассказов, заранее знаешь, что голубь не подведет, голубь выручит, т. е. автор выработал некий свой штамп и начинает повторяться. Есть в сборнике и несколько эпизодов о привязанности птиц к своим голубятням. Все это привело к тому, что некоторые рассказы сливаются, путаются. Автору явно нехватило выдумки, изобретательности, сюжетного богатства, чтобы все рассказы книги сделать разнообразными, непохожими друг на друга.

Писатель решил создать веселую, жизнерадостную книгу. И это хорошо. Но не слишком ли много в ней безоблачного благодушия и полного благополучия? Мы бы не писали об этом, если бы автор выступил в печати с двумя-тремя рассказами о голубях, но ведь в сборнике двадцать четыре вещи! И не потому ли писатель начинает варьировать одни и те же мотивы, использовать одни и те же ситуации, что он преднамеренно сузил свою задачу, обеднил изображаемую жизнь?

Нам бы очень хотелось прочитать в книге и про того голубятника, о котором упоминалось в начале рецензии, и о своекорыстных голубятниках, превративших увлекательное, полезное дело в забаву, а то и просто в дело наживы. Мы, конечно, не призываем автора к пресловутым пропорциям положительного и отрицательного в рассказах, но разве книга проиграла бы, если бы время от времени добродушная улыбка переходила в обличительный смех, беззаботная ирония обернулась бы едким сарказмом? А какое богатство тем, сюжетов, мыслей обнаружил бы автор, если бы более смело и остро, не сглаживая конфликтов, взглянул на жизнь!

От этого книга не стала бы менее солнечной, веселой и радостной. Наоборот, она стала бы многоплановей, весомей, действенней. Она сыграла бы гораздо большую воспитательную роль, если бы автор более строго разграничил голубятников-энтузиастов и голубятников-стяжателей. В хорошем рассказе «Синехвостая — дочь Верной» автор наметил интересный конфликт. Ниловна — супруга почтенного бухгалтера, — попрекая мужа за то, что он тратит деньги на голубей, говорит ему: «Дочерям в институт идти, а у них по одному приличному платью! А папенька на голубей тратится».

Это — хорошо, правдиво. Но вдруг, словно убоявшись того, что советский бухгалтер может испытывать некоторые материальные затруднения, автор спешит заверить читателя: «Старый бухгалтер отлично понимает, что попреки Ниловны не имеют отношения к деньгам». И в другом месте: «Мне что же, деньги твои нужны?! Без них нам средств нехватает?» — вскипела Ниловна.

Это звучит фальшиво. Менее удался автору четвертый раздел сборника «Голубь, облетевший весь мир». Отсутствие доподлинного знания зарубежной жизни привело к тому, что в рассказах встречаются знакомые читателю по газетам ситуации. Герои подчас начинают разговаривать условным, языком (так, например, принято, что положительные герои в рассказах подобного рода то и дело чертыхаются — это признак мужественности героя! Не избежал этого и М. Гроссман: «До чорта врагов у народа!», «Ах, чорт возьми, — фараон!», «Бейте, чорт с вами:»).

Появляется в этих рассказах и несвойственная автору рассудочность и назидательность. Идея книги в этих строках высказана с прямолинейной лобовой назидательностью.

Хочется пожелать автору — обогатить сборник новыми рассказами, убрать повторы, доработать недожатые вещи.