1. В ПЕРВЫЙ РАЗ

1. В ПЕРВЫЙ РАЗ

Были люди, поколения, которые в первый раз за всю историю человечества, в 1605 году, начали читать "Дон Кихота" и потом более десяти лет ожидали продолжения, гадали, чем дело кончится (даже подверглись соблазну "лжегероя", фиктивного Дон Кихота, написанного одним из соперников Сервантеса).

Иные поколения читателей с нетерпением ожидали очередной номер журнала "Русский вестник" с новыми главами "Войны и мира"; а 75 лет спустя гадали — как поведет себя в следующих главах солдат Василий Теркин. Мой друг писатель Лев Осповат является обладателем редчайшей подборки: роман в стихах Пушкина "Евгений Онегин", но не в привычном нам современном виде, а в форме приплетенных друг к другу оттисков. Сначала ведь тоненькой книжечкой вышла 1–я глава поэмы, где было еще посвящение брату Льву (позже снятое) и огромное примечание о Ганнибалах, также замененное девять лет спустя одной строчкой; затем старинный обладатель 1–го выпуска приобрел 2–й, 3–й и так до конца, до VIII главы: и, верно, гадал, что станет с Онегиным и как сложится судьба Татьяны? Эта любопытная книжица — памятник живого чтения, интереса современника, и есть в ней что?то такое, чего мы, вероятно, не можем почувствовать, когда снимаем с полки одно из многочисленных современных изданий пушкинской поэмы…

Читатель, верно, уж догадался, что подобный же эксперимент будет произведен с "Былым и Думами".

Мы попытаемся представить, как, в каком порядке, в каком историческом, социальном, моральном контексте мемуары Герцена, глава за главой, поступали к первым их читателям: к тем тысячам, десяткам тысяч "заинтересованных лиц", среди которых — Толстой и Добролюбов, Некрасов и Тютчев, Достоевский и Крамской, Лесков и Менделеев…

Разумеется, нелегко современному исследователю перевоплотиться в человека того поколения, убедить себя самого, что до сей поры — никогда и не слыхал про "Былое и Думы"; более того, сама невозможность такого превращения в дальнейшем будет не раз оговариваться: присоединясь к первым читателям Герцена, мы будем порой обращаться к необходимым комментариям и суждениям, которые принадлежат уже нашему веку, свидетельствуют о более чем вековой дистанции, нас разделяющей.

Итак, приступаем к чтению никому не известных герценовских мемуаров.