Радиопередачи военного времени

Война внесла изменения во многие британские институты, в том числе и в работу государственного радиовещания, British Broadcasting Corporation (BBC). К середине 1940 года стало понятно, что BBC предстоит сыграть ключевую роль в укреплении национального духа. Дефицит газет привел к тому, что все больше людей обращалось к радио в поисках информации или развлечения. 1 сентября 1939 года корпорация BBC прекратила региональное вещание[459] и бросила все силы на единую общенациональную радиовещательную службу, которую мы привыкли называть «Home Service». Одним из важных элементов созидаемого общенационального духа признавалась религия, и BBC сочла своим долгом обеспечить слушателям в самые темные моменты войны и религиозное наставление, и утешение.

Усиление роли радио привело к тому, что голоса некоторых ведущих сделались во время войны чрезвычайно популярными и узнаваемыми. К. Г. Миддлтон (1886–1945) был на BBC «голосом садоводства» и написал бестселлер военного времени «Копаем ради победы» (Digging for Victory). Доктор Чарлз Хилл (1904–1989), «радиодоктор», стал «голосом медицины». Однако недоставало «голоса веры» — разумного, увлекательного и авторитетного, который бы внушал доверие и пробуждал любовь.

Нужда в таком голосе была отчаянная. Отчасти для того, чтобы заполнить программу, Отдел религиозных программ BBC решил запустить новую серию радиобесед на религиозные темы. Но кто будет их вести? В начале 1941 года Джеймс Уэлш, редактор BBC, отвечавший за подбор новых талантов, принялся искать человека, способного обсуждать во время войны духовные переживания и тревоги британцев. Задача оказалась не из легких.

Трудность заключалась в том числе и в тех трениях, которые обнаружились между радиокомпанией и руководством различных христианских церквей[460]. BBC позиционировала себя как общенациональная радиокомпания, обращающаяся ко всему народу, а не как голос государственной Англиканской церкви. Церкви стремились оградить свои интересы, их интересовал собственный статус, численность паствы. И хотя на радио охотно приглашали известных представителей государственной церкви, таких как Уильям Темпл (1881–1944), архиепископ Кентерберийский, стало ясно, что BBC хотелось бы видеть у себя людей, не стоящих на платформе определенной деноминации, но представляющих общее видение веры всей нации в целом. Кто же мог выполнить такую задачу?

И тут Уэлшу в руки попала книга оксфордского преподавателя, да еще, на счастье, мирянина. Это и было «Страдание». Прочитанное ему понравилось. Льюис едва ли мог знать, что «просто христианство», которое он уже начал формулировать и отстаивать, хотя еще не дал ему этого имени, и есть как раз то, что требовалось радиокомпании[461]. Будучи мирянином, он находился вне структур церковной власти (и тем самым вне их междоусобиц). Уэлш заметил также, что Льюис хорошо владеет письменным языком. Но умеет ли он говорить? Как будет держаться перед микрофоном? Не окажется ли в итоге очередным громыхающим претенциозным «гласом веры», который одним своим тоном способен отпугнуть слушателей?

Выяснить это можно было только одним способом. Уэлш не был знаком с Льюисом, но решил пойти на риск. Он написал Льюису, выразил восхищение его трактатом и пригласил на BBC. Не согласится ли Льюис выступить с рассуждением на тему «Христианская вера с точки зрения мирянина?» Ему гарантирована «достаточно разумная аудитория более чем в миллион»[462].

Льюис отвечал с осторожностью. Он был бы не против подготовить серию таких бесед, однако придется подождать университетских каникул[463]. После этого Уэлш передал Льюиса своему коллеге Эрику Фенну (1899–1995) и далее переговоры вел он[464].

Тем временем Льюис оказался вовлечен в еще одну разновидность «работы на войну» — он выступал на базах Военно-воздушных сил по приглашению У. Р. Мэттьюса, настоятеля лондонского собора Св. Павла, который решил потратить имевшиеся в его распоряжении средства на оплату выездных лекторов. В тот момент британская авиация набирала в свои ряды лучшую молодежь страны, и Мэттьюс считал необходимым обеспечить этим юношам доступ к христианскому учению и наставлению. И он точно знал, кто ему нужен в качестве такого «странствующего проповедника» — он предложил на эту вакансию Льюиса.

Морис Эдвардс, главный капеллан Военно-воздушных сил, выслушал предложение Мэттьюса и поехал в Оксфорд, чтобы лично поговорить с Льюисом, хотя сам не был вполне уверен, что он — именно тот, кто им нужен. Льюис преподавал в знаменитейшем британском университете, справится ли он с «парнягами», которые бросили школу в шестнадцать лет и не собирались заниматься ничем «научным»? Вероятно, подобные опасения мог ощущать и Льюис. Тем не менее предложение он принял. Он счел, что будет полезно заняться переводом своих идей на «язык необразованных».

Первое выступление состоялось на тренировочной базе № 10, где авиация готовила экипажи для бомбардировщиков — в Абигдоне, примерно в пятнадцати минутах езды от Оксфорда. Впоследствии Льюис вспоминал этот эпизод довольно мрачно: «Насколько я могу судить, это был полный провал»[465]. На самом деле, это вовсе не было провалом: летчики попросили его продолжать. Постепенно Льюис научился корректировать свой стиль и словарь, подстраиваясь под нужды непривычной для него аудитории.

Рассуждения Льюиса о том, как оратор должен «усвоить язык аудитории», вошли в важное выступление перед священнослужителями и лидерами молодежи в Уэльсе в 1945 году. Эта лекция полна мудрых мыслей и открытий, явно доставшихся Льюису нелегким путем — через опыт собственных ошибок. Два пункта он выделяет как наиболее важные: нужно выяснить, как говорят простые люди, и излагать свои мысли в присущей им манере.

Мы должны научиться языку своих слушателей, и позвольте мне сразу сказать, что нельзя утверждать a priori, что «простой человек» знает, а чего он не знает. Придется выяснить это на собственном опыте[466].

Нетрудно вообразить, как Льюис ввязался в полемику с твердолобыми, не терпящими ерунды, бойкими на язык будущими летчиками, увидел, как неуместен тут его академический стиль — и решил что-то срочно менять.

Нужно перевести на повседневный язык каждый элемент вашего богословия. Это очень хлопотно, и это означает, что за получасовую проповедь вы мало что успеете сказать, но это необходимо. Заодно вы окажете большую услугу собственной мысли. Я теперь убежден: если ваши мысли невозможно перевести на язык необразованного человека, значит, эти мысли еще не достигли ясности. Возможность перевода — вот проверка, показывающая, насколько человек сам понимает, что имеет в виду[467].

Эти правила, нелегким путем усвоенные во время лекций для будущих летчиков, Льюис применит на практике в своих радиобеседах.

Переговоры по подготовке серии радиобесед шли успешно. Как Льюис и просил, его выступления спланировали на август 1941 года, в разгар каникул, когда он мог полностью посвятить этой новой задаче все свои мысли и все свое время[468].

К середине мая Льюису удалось более-менее выработать подход к своим текстам для выступлений на радио. Они будут не евангелизирующими, но апологетическими, то есть приуготовляющими встречу слушателей с Евангелием, а не излагающими само евангельское учение. Это будет praeparatio evangelica, а не evangelium[469], постановил Льюис, то есть «попытка убедить людей в существовании морального закона, в том, что мы его постоянно нарушаем и что существование законодателя как минимум весьма вероятно»[470]. Но Льюису предстояло главное испытание: микрофон. Будет ли его голос хорошо звучать в эфире?

В мае 1941 года Льюис уселся перед микрофоном, чтобы пройти «проверку голоса» на BBC. Звук собственного голоса оказался для него, как он признавался, сюрпризом. «Я не был готов к тому, что этот голос мне совершенно незнаком»[471]. Но радиокомпания осталась довольна. Все были уверены, что никаких проблем с тем, чтобы разобрать слова Льюиса во время выступлений, не будет. Единственное, что не совсем устраивало — «оксфордский акцент», Льюиса просили его смягчить, но он ответил, что сам никакого акцента за собой не знает, да и если устранить одну особенность произношения, появится другая. Какой смысл так суетиться из-за «всего лишь привходящих явлений»[472]?

Но кое-какие перемены все же пришлось внести. Эрик Фенн счел предложенное Льюисом название серии бесед «скучноватым»[473]. В итоге договорились изменить название на «Внутри информации». Были назначены дни и темы четырех выступлений:

6 августа: «Простые приличия».

13 августа: «Законы научные и моральные».

20 августа: «Материализм и религия».

27 августа: «Что нам с этим делать»[474].

Но потом понадобились еще два изменения. Во-первых, Лесли Стэннард Хантер, епископ Шеффилдский, которому предстояло выступать с четырьмя проповедями после Льюиса, попросил отложить свое выступление на неделю. У BBC появлялся разрыв в уже наладившейся программе религиозных передач. Фенн пригласил Льюиса заполнить лакуну дополнительной пятой беседой. Понимая, что написать нечто новое Льюис не успеет, Фенн предложил посвятить эту беседу ответам на вопросы слушателей[475]. Льюис так и сделал.

И последнее изменение вновь затрагивало название бесед. «Внутри информации» было забраковано внутренним меморандумом BBC от июля как «не слишком уместное»[476]. После поспешных переговоров появилось название: «Добро и зло: путеводная нить к смыслу вселенной?»[477] Многие полагают, что этот окончательный вариант намного лучше всех предыдущих.

Сначала Льюис полностью написал текст бесед, затем отредактировал их вместе с продюсером Эриком Фенном. Иногда процесс редактирования приводил к напряжению между автором и тем, кто его правил, особенно если Льюису казалось, что Фенн внедряется в суть и смысл текста. Однако постепенно Льюис научился ценить опытное ухо Фенна: ведь в отличие от книги радиобеседа строится так, чтобы каждая фраза была понятна сразу, а Льюис еще не умел принимать это в расчет.

Первая беседа прошла в прямом эфире из Лондона в 19.45 в среду 6 августа 1941 года, сразу после пятнадцатиминутного выпуска новостей в 19.30. Любой работник радио знает, что «лучшее время», привлекающее больше всего слушателей, наступает после самых популярных передач, а во время войны огромную аудиторию собирали как раз выпуски новостей. Но если бы Льюис понадеялся, что его передача выиграет благодаря тому, что она следует за новостями, которые должны привлечь массы слушателей, он был бы разочарован: именно этот выпуск новостей был предназначен населению оккупированной нацистами Норвегии, где BBC ловили на длинных волнах 200 кГц. И шел он на норвежском языке.

Однако, несмотря на такое не слишком благоприятное начало, Льюис сумел привлечь и удержать достаточно большую аудиторию. Остальное, как говорится, история. Льюис сделался «голосом веры» для английского народа, эти радиобеседы приобрели статус классических. Фенн был в восторге от такого успеха. Разве что вторая беседа показалась ему несколько «сумбурной», но, даже делая это замечание, Фенн подсластил пилюлю и пригласил Льюиса выступить со второй серией лекций, для внутренних войск, по воскресеньям в январе и феврале 1942 года[478].

Эти беседы тоже прошли с огромным успехом. Прочитав черновые сценарии в декабре 1941 года, Фенн провозгласил их «первоклассными» и особенно хвалил «ясность» выражений и «неумолимость» аргументации[479]. Готовясь к этим беседам, Льюис пообщался с четырьмя «коллегами» по вере, чтобы удостовериться, что в самом деле может говорить от лица христианства в целом, а не только от себя самого. Эти четверо были Эрик Фенн (пресвитерианин), отец Беда Гриффитс (католик), Джозеф Доуэлл (методист) и оставшийся неизвестным представитель Англиканской церкви, возможно, Остин Фаррер, который к тому времени перешел на работу в Оксфорд.

Так на наших глазах воплощается льюисовская идея «просто христианства» — единого, неклерикального, выходящего за пределы деноминаций понимания христианской веры[480]. Но даже на этом этапе было очевидно, что представления Льюиса о христианстве довольно-таки индивидуалистичны, чтобы не сказать изоляционны. В них практически не отводилось места церкви, общине верных или отношениям христианства с обществом. Льюис описывал христианство как систему, формирующую образ мыслей отдельного человека, а следовательно, и его поведение, но он словно бы не видит, как христианство проявляет себя в жизни церковной общины. Льюис прекрасно умел рассуждать о грехе, естественном законе и Воплощении. Но он почти ничего не мог сказать об институте Церкви — это с особой озабоченностью отмечали многие слушатели-католики[481].

В этих беседах Льюис переходит от осторожного исследования интеллектуальной обоснованности веры к более обязующей формулировке «во что верят христиане». Новая серия бесед спровоцировала поток писем от читателей, с которым Льюису было трудно справляться, в том числе потому, что и самые восторженные поклонники и самые требовательные критики, похоже, ожидали немедленного и чрезвычайно подробного личного ответа на свои послания.

13 июля 1942 года Джеффри Блес опубликовал первые два цикла бесед под общим названием «Радиовыступления». Льюис снабдил эту книгу коротким предисловием, сократив для этой цели вступление к речи 11 января 1942 года, когда в начале нового цикла представлялся слушателям:

Я взялся проводить эти беседы не потому, что я важная персона, но потому, что меня об этом попросили. А позвали меня, как мне кажется, по двум причинам: во-первых, потому, что я мирянин, а не священник, а во-вторых потому, что много лет я прожил нехристианином. Было сочтено, что в совокупности эти два обстоятельства помогут мне понять те трудности, с которыми сталкивается обычный человек, когда задумывается над этими вопросами[482].

За этим предуведомлением последовал цикл из восьми бесед, которые на этот раз передавались по каналу, предназначенному для военнослужащих (BBC Forces’ Network)[483].Благодаря опыту выступлений на тренировочных авиабазах Льюис теперь гораздо точнее подстраивал свои беседы к уровню, соответствующему потребностям и возможностям аудитории. Неделю перед первой беседой он провел на базе в Корнуолле. Новый цикл был посвящен теме «христианского поведения» и проходил по воскресеньям восемь недель подряд с 20 сентября по 8 ноября 1942 года. Правда, возникла проблема: Льюис полагал, что беседы нового цикла будут такой же продолжительности, как и раньше, то есть по пятнадцать минут. Соответственно, он подготовил тексты — и тут выяснилось, что на этот раз ему предоставляется всего десять минут на выпуск[484]. Понадобились серьезные сокращения: с 1800 слов на выступление до 1200.

Наконец, после многочисленных просьб продолжить радиопередачи Льюис согласился провести четвертый цикл (из семи бесед) на канале для внутренних войск с 22 февраля по 4 апреля 1944 года. На этот раз ему удалось записать три беседы заранее, и каждая из них через два дня после выхода публиковалась в еженедельнике BBC The Listener. Льюис попросил записывать беседы заранее, потому что в эфир они выходили в 22.20, и он не успевал бы вернуться в Оксфорд после передачи.

Радиобеседы сделали Льюиса знаменитостью общенационального масштаба. Реакции слушателей бывали самыми разными, от восторженного поклонения до сугубого презрения. Но как Льюис говорил Фенну, то была реакция на основную тему его выступлений, а не на самого выступающего. «Старая история, не правда ли: тут или любовь, или ненависть»[485].

Четыре серии радиобесед Льюиса будут позднее переработаны в ставший классическим труд «Просто христианство» (1952), который сохранил многое от структуры, содержания и тона первоначального радиосценария. Теперь «Просто христианство» считается лучшим трудом Льюиса в сфере христианской апологетики. Учитывая важность этой книги, мы поговорим о ней подробнее в следующей главе, но сначала разберем другое популярное сочинение, которое привлекло к Льюису еще более широкую аудиторию в Великобритании и с триумфом привело его к американским читателям: пародию на бесовские наставления под названием «Письма Баламута».