Альберт Льюис озабочен судьбой сына

Пока Льюис вел двойную жизнь в Оксфорде, отец сражался за его интересы с военным министерством. Его сыну, настаивал он, причитается компенсация за фронтовые ранения. Изнуренное упорством Альберта Льюиса и силой его аргументов — скорее всего, первый фактор подействовал сильнее второго, — министерство в конце концов сдалось. Нехотя Льюису выдали «вознаграждение за ранение» в размере 145 фунтов 16 шиллингов 8 пенсов. Обрадованный и ободренный победой отец продолжал давить на военное министерство, и в конечном еще оно еще менее охотно выплатило «дополнительное вознаграждение за ранение» — 104 фунта 3 шиллинга и 4 пенса.

Тем не менее отношения между отцом и сыном не были близкими и становились все хуже. Альберт переживал из-за культурного отчуждения сына от родной Ирландии, из-за атеизма, приметы которого он обнаружил в «Плененных духах», и главным образом из-за явного отсутствия сыновней привязанности. Льюис сравнительно редко писал отцу, уклонялся от обязанности проводить с ним каникулы и не проявлял практически никакого интереса к его здоровью и благополучию. По правде говоря, одно из писем Гривзу в июне 1919 года Льюис закончил признанием, что «давненько ничего не слышал от почтенного родителя» и подумывает, уж «не совершил ли он самоубийство»[202].

Но помимо этих тревог очевидно, что главным образом беспокойство Альберта Льюиса насчет младшего сына вызывали его непонятные отношения с миссис Мур. Поначалу он готов был приписать зарождавшиеся подозрения своей избыточной фантазии, но постепенно и против собственного желания Альберт Льюис начал прозревать: тут происходит нечто серьезное. Каковы были финансовые последствия «этого дела Джека»[203]? На тот момент Альберт поддерживал Льюиса материально, однако он начал догадываться, что его деньги идут не только сыну. Отсутствующий супруг миссис Мур («Животное», как она его именовала) алименты платил от случая к случаю. Не составляло труда вычислить основной источник ее дохода. Напрямую она получала деньги, разумеется, от Льюиса-младшего, но косвенно — от самого Альберта Льюиса.

Разоблачение было неминуемо. Льюис в очередной раз приехал в Белфаст 28 июля 1919 года, проведя перед этим неделю каникул в Англии с братом Уорни. Альберт Льюис встретил его сурово и потребовал полного финансового отчета. Льюис ответил, что у него на счету имеется около 15 фунтов. Как многие отставники, он держал деньги в банке Cox & Co на Чаринг-кросс роуд, в Лондоне. Этот банк был создан в пору Наполеоновских войн для выплаты солдатского жалования. Альберт Льюис предъявил сыну вскрытое письмо из банка с сообщением, что клиент задолжал 12 фунтов. Льюису пришлось признать, что относительно своей финансовой ситуации он лгал.

Затем последовала бурная и очень неприятная сцена. Льюис заявил отцу, что не питает к нему ни любви, ни уважения. Своему дневнику Льюис-старший жаловался: Льюис-младший его «обманул и наговорил ужасных, омерзительных и оскорбительных вещей». Для него это был «один из самых злосчастных периодов в жизни»[204]. Хорошо еще, что Альберт не видел письма сына к Артуру Гривзу, в котором Льюис называл себя «привычным лжецом» и ласково подтрунивал над Гривзом за то, что тот столь наивен и «глотает» его «выдумки с жадностью»[205].

Но сколько бы Льюис ни восставал против отца, средств для самостоятельного существования у него пока что не было, и не было никакой возможности обеспечить себе финансовую независимость. К облегчению Льюиса, отец не отказал ему в содержании. Несмотря на полное личное отчуждение, Альберт Льюис продолжал оказывать сыну финансовую поддержку, прекрасно понимая при этом, куда пойдет большая часть этих денег. Письма Льюиса отцу в эту пору становятся очень вежливыми, но понадобится еще немало времени, чтобы их отношения сделались более-менее прежними.

Академический год 1919/20 Льюис жил уже за пределами кампуса, в Хидингтоне на Уиндмил-роуд, куда переехала миссис Мур. После первого курса считалось нормальным, если студент обзаводился собственной «норой», и можно было поддерживать фикцию, будто миссис Мур — домохозяйка Льюиса. Второй год в Оксфорде прошел под знаком надвигающихся экзаменов — Honours Moderations — они были назначены на март и должны были стать первым испытанием академических успехов Льюиса. В итоге Льюис единственным из тридцати одного испытуемого добился отличия первого класса. Он написал отцу, сообщил эту радостную весть и мимоходом упомянул, что каникулы проведет «с одним человеком», который давно уже просит его «явиться и прогуляться с ним»[206]. Иными словами, Льюис продолжал обманывать отца: каникулы он проводил с миссис Мур и Морин.