3.
3.
Упоминание боя с Чернецовским отрядом соотносится с эпизодом гл.12. Интересна последовательность описываемых в главе событий, которые происходят после боя с Чернецовским отрядом.
Самих событий в тексте гл.17 (с.285-286) выделено три:
— вынужденное расставание Бунчука и Анны
«После того, как Чернецова разбили, им неожиданно пришлось расстаться»;
— тоскливое одиночество Бунчука после расставания
«После ее ухода Бунчук со страшной силой почувствовал одиночество... За столом дулись «в очко» красногвардейцы из отряда Петрова и недавно прибывшие матросы-мокроусовцы. Одетые табачным дымом, они звонко буцали картами, шуршали керенскими деньгами, ругались, бесшабашно кричали»;
— и выход из этого состояния — уход в бой
«Выручило его то, что через час пришлось итти в наступление».
Опять мы находим «неудобную» лексическую конструкцию:
«После... пришлось расстаться...
После ее ухода... со страшной силой почувствовал...
через час пришлось итти...»
Внимательное прочтение текста неожиданно открывает любопытное противоречие. Описания, а точнее беглые перечисления событий, которые мы встречаем в гл.17, резко выделяются не только из художественного текста своим стилем (сравните последовательное, развернутое, точное даже в мелких деталях описание боя с Чернецовским отрядом в гл.12). Оказывается, что они еще и внутренне противоречивы, не согласованы друг с другом.
Никакого другого наступления, кроме наступления на Глубокую против Чернецова, Донской ВРК вместе с казаками не вел. После пленения Чернецова активизировался красногвардейский «отряд Петрова», который, двигаясь через Лихую и Зверево, в одиночку вел наступление на Новочеркасск. Казачьи же части воевать не хотели и фронтовики быстро расходились по домам.
«Через час пришлось итти в наступление»
Бунчуку против отряда Чернецова, хотя в начале главы уже сообщено, что наступление состоялось и, «вскоре, после того как Чернецова разбили», произошло расставание наших героев и последующая игра «в очко».
Еще один небольшой, но красноречивый штрих. В «Тихом Доне» правдиво изображена атмосфера 17-го года вплоть до самых мелких деталей. Например, упоминание денег, которыми пользовались тогда граждане бывшей Российской империи: дважды в тексте четвертой и пятой частей упоминаются керенки — появившиеся в обращении в 1917 году:
«Он торопливо достал из голенища кисет, вытряхнул из него две помятых керенки...»
(IV, 21, 240)
«...люди, искавшие... повышенных окладов, хотя бы и керенками».
(V, 3, 247)
И в «отрывке из неопубликованного варианта» четвертой части «Тихого Дона», который был напечатан Л.Колодным, употреблено правильное наименование:
«Две керенки проиграл, да немецких марок восемь штук».[33]
Тем неожиданнее найти в тексте пятой части следующее выражение, вряд ли встречающееся где-либо еще в русской литературе. Видимо, Шолохов не очень четко представлял реалии «Тихого Дона», если написал:
«...звонко буцали картами, шуршали керенскими деньгами...»
(V, 17, 286)
Даже персонажи Андрея Платонова не называли дензнаки 1917-го — «керенскими деньгами»!