«Тот, умевший и умерший…»

Тот, умевший и умерший,

и лишенные лица

люди, служащие в смерше

в чине доброго отца,

тот, кто зрел ночного Ульма

несказанные огни,

и конец любви в раздумьи

уплывающей луны –

«Все полно богов», однако,

остается атеист

вроде клички, вроде знака,

что какой-то воздух чист.