Томас Стёрнз Элиот (1888-1965) Четыре квартета

Вступительная статья и перевод с английского:

Дмитрий Сильвестров

Four Quartets, Четыре квартета (1936-1943) – наиболее значительное произведение Томаса Стёрнза Элиота (1888-1965), крупнейшего англоамериканского поэта XX века. Это четверной цикл пятичастных поэм, ставших классическим примером «традиционалистского авангардизма». Универсализм, эмоциональная сдержанность, лаконичность, символическая насыщенность, дисциплина, формальная заданность и ассоциативная открытость цитатам и парафразам, парадоксальное единство чётких, незыблемых истин и метафорической неопределённости и иронии – таковы черты элиотовской поэтики.

Лирическому произведению, по Элиоту, присуще не значение, но бытийственность. Поэтические тропы – не предмет художественного вчувствования, но бесконечнопостигаемые миры, грани творчески явленной нам реальности, сообщаемой через чувства, но обретающей цельность «в их вместилище – разуме» (Фома Аквинский). Четыре квартета – поэма о месте человека в мире, материальном и духовном мире своего Я, – и мире истории; о призвании и назначении человека, о его страстях и самосознании. Мы не можем жить без любви, и мы постоянно пребываем меж двух огней: себялюбия – и Божественной Любви.

Кто дал мучения? Любовь.

За Именем далёким скрыто

Деянье рук, что ткут всё вновь

Тунику, – пламенем повита,

Она сжигает нашу кровь.

И в пищу, ото дня ко дню,

Идём огню – либо огню.

Каждый момент нашей жизни – момент выбора и тем самым момент истории. Мы всегда – здесь. Но история – поле действия духа, это образ (pattern, порядок, форма) вневременных моментов. Так мыслится парадоксальное единство нашего плотского – и духовного Я, по сути дела временной и вневременной судьбы, а стало быть, и единство тянущегося всю нашу жизнь линейного времени – и вечности, где нет ни прошлого, ни будущего, где не властвует смерть, где мы встречаемся с умершими и встретимся с ещё не родившимися.

Наша память прошлого. Наш «rose garden». Что это такое? Это ведь не то же самое, что рассказы о чём-то, чего мы не видели. Ведь мы знаем, что прошлое – было! Но наше прошлое – это будущее тех, кто был в прошлом, и оно же, вне времени, – настоящее.

Время настоящее и время прошлое,

Быть может, оба присутствуют в будущем,

А время будущее содержалось в прошлом.

Это значит, что времени – нет. Это бессмертие, мы постигаем его на собственном опыте, отождествляясь – в миг озарения! – с «недвижной точкой вращающегося мира». Зная, чувствуя прошлое, мы не можем сомневаться и в наличии будущего, того самого, когда нас не будет. Но ведь мы уже помыслили будущее в нашем настоящем, когда мы – были. А это значит, что и в будущем, когда нас не будет, мы всё равно – существуем. И что же это как не бессмертие?

Но как мы приходим ко всему этому? Через посредство того времени-океана слов, в котором проходит вся наша жизнь. Слова, речь из них состоящая, – это почва, культурный слой, шум времени всей нашей жизни. Это бесконечная – в пространстве и времени – среда и ткань, которую ткут человеческие существа, это носитель и источник чувств и знаний, которые творят нашу личность. Через слово мы постепенно осознаём, как наша личность растёт, зреет, постепенно отождествляясь со всей постижимой, непостижимой вселенной. Слово, приводящее нас к идее бессмертия, оно же и творит это бессмертие: «В начале было Слово, и Слово было Бог». Ибо через слово мы приходим к идее личности, слово становится Словом, личностью, тем, что мы называем Богом. Темы-лейтмотивы поэмы – четыре стихии греческой философии: воздух, земля, вода, огонь; мера этой материи – время: четыре времени года; дух этой материи – Бог Отец (Неподвижный Двигатель), Бог Сын (Искупитель), Дева Мария (Заступница), Бог Дух Святой (Голос и Сила Любви).

Вёрнт Нортон – поэма о воздухе, среде, атмосфере общения. Человек, сам остановленное мгновение, – и мир, воспринимаемый как образ порядка, неизменного в вечности:

Чеснок с сапфирами и грязь

Коростою покрыли ось.

Металлом трель отозвалась

В крови, где сталь струной звенит

Под шрамами забытых битв.

В сосудах танцем разлилось

Круговращенье лимфы, ток,

Запёчатлённый в дрейфе звёзд,

В деревьях к лету тронул сок,

Вобрав с деревьями в поток

Сквозящий бег в резной листве

Собак и вепря: там, в траве,

Опять в ловитве повторён

Порядок, что, во мгле времён

Теряясь, примирён меж звёзд.

Ист Коукер – поэма о земле, прахе, о навозе и смерти, о влечениях плоти, о перекликающихся судьбах человека, природы, вселенной:

Где на исходе ноября

Весенний взрыв календаря

Животворящий летний зной

Подснежник хрупкий под ногой

И мальвы росшие в зенит?

Красой поникшие во мгле

И снег на розах, на земле.

В громе в сполохах зарниц

Звёздных войн сверканье спиц

Триумфальных колесниц.

С Солнцем бьётся Скорпион

И Луну ужал итон.

Плач комет, дождь Леонид

Ввергнутся в водоворот

Рушащего мир огня,

И когда он отбурлит

Всюду воцарится лёд.

Драй Салвейджиз – поэма о воде, древнегреческом первоэлементе мироздания, со всех сторон окружающей землю, вторгающейся в неё, не имея предела.

Литтл Гиддинг – поэма об огне, самом чистом из элементов, предполагаемом уничтожителе мира, огне пожирающем и очищающем: голубь Благовещенья апокалиптически предстает немецким самолетом, подбитым во время налёта на Лондон:

Сверженье голубя в одежде

Из пламени сметает кров,

И языки огня, как прежде,

Шлют очищенье от грехов.

Отчаянью – или надежде

Сгореть в костре – либо в костре,

Чтоб искупить огонь – в огне.

Во всех четырёх квартетах есть ещё и нечто неназванное пятое – квинтэссенция, истинный принцип существования. Его нельзя описать, это невыразимое состояние духовного прозрения и восторга, сродни воздействию глубокого исполнения прекрасного музыкального произведения.

В Четырёх квартетах темы переплетаются с вариациями. «Он плывёт к цели галсами», – сказал об Элиоте один из критиков. Связи – интеллектуальные и психологические, а не словесные и грамматические (если понимать их буквально). При этом звучание, мелодика, гармонические модуляции, темпы, тембры, регистры, вся смысловая и образная структура поэмы обретают характер чисто музыкального произведения, с его абсолютной значимостью отдельных составных элементов, с его абсолютной зависимостью этих элементов от конструкции в целом (одним из таких элементов нужно рассматривать и пунктуацию).

Музыкальный облик, философская глубина, смысловая и образная насыщенность Четырёх квартетов непосредственно ассоциируются с пятичастными бетховенскими квартетами. Поэма Элиота особенно близка фортепьянным сонатам Бетховена. При всём своём мелодическом и гармоническом богатстве, захватывающей выразительности главных и побочных тем в разнообразных вариациях и разработках сонаты Бетховена отличаются поразительной цельностью и завершённостью. Эти качества характерны и для Четырёх квартетов. В них Элиот отходит от смыслового и формального авангардизма Бесплодной земли [The Waste Land], 1922, и создаёт яркое и монументальное произведение в духе сдержанного и благородного неоклассицизма, близкого изысканному неоклассицизму Стравинского (Царь Эдип, Аполлон Мусагет).

Вчитываясь, вслушиваясь в поэму, мы, бессознательно, ощущаем себя в ней присутствующими, участвующими в ее постепенном возникновении, в её созидании. Мы вживаемся в ее оркестровое многоголосие, «совмещенное слухом», и всё дальше, всё глубже устремляемся по неисчислимым трассам ее многомерного пространства и времени, ее земных и космических катастроф, параллельных «вечеру за столом, при лампе, вечеру с фотоальбомом». Мы всё больше и больше становимся её частью, в динамике, в становлении. Поэма неразрывно творит и себя, и нас. Её музыкальная стихия, словно в танце, подхватывает нас и уносит с собою:

С умирающими мы умираем:

Видишь, уходят они, мы идём вместе с ними.

Мы рождаемся с мёртвыми:

Видишь, они возвращаются, нас приводят с собою.

Словно океанские течения, разной силы, на разных глубинах, и с разной скоростью, развиваются основные и побочные темы Четырёх квартетов, чтобы, наконец, гармонически соединиться в сонатной коде,

Когда сплетётся языками пламя

В огненный венец, и сольются

Воедино огонь и роза.

Каждое слово в пространстве поэтического произведения, поэтическое слово во всей его бесконечной безбрежности, есть символ бесконечно безбрежного мира, где мимолётный отблеск света от крыла зимородка равен вечному светочу, дающему жизнь вселенной:

Тис

Пальцами стылыми, словно капелью эфира,

Нас обовьёт? Чуть зимородок крылом плеснёт

Свет – свету в ответ, и замрёт, свет снова повис

В недвижной точке вращающегося мира.

Четыре квартета – одна из тех «неподвижных точек вращающегося мира», которые, в сущности, задают наши жизненные орбиты.

«Он умер в январе, в начале года». Его прах покоится в приходской церкви деревушки Ист Коукер. В Уголке поэтов в Вестминстерском аббатстве на кенотафе Т.-С. Элиота помещена надпись из Квартета Литтл Гиддинг, поэмы, которую он считал своим лучшим поэтическим произведением:

The communication Of the dead is tongued with fire beyond the Language of the Living. [Вести Мёртвых, языками огня, сквозь язык живущих.]