«Я сам себе душистый царь-горох…»

Я сам себе душистый царь-горох,

я сам себя измаял жизнью впрок,

я сам себе сложил и песни лягушачьи,

и песьи головы собачьи,

и олова пленительные кружки

принес в пивняк на празднество подружки,

когда с берез сорвался день,

когда мороз носами показался,

когда подружка прыгала «раздень»,

а рядом август подвизался.

Что из того, что лето в календарь

докучливое тычет и свое талдычит?

Что из того, что механический косарь

рвет уши перекличкой бычьей?

Я сам собой сегодня духовит.

Гороха дух позлобствует и прожит.

А царь и тенью не встревожит

того, кто зябок и забит.