Действие первое[96]
Действие первое[96]
Лесная поляна усыпана белыми лепестками. Под развесистой каприфолией{150} ложе, устланное цветочным пухом. Яркий лунный свет.
Хор фей.
Луг устлали лунным светом,
Ложе нежным среброцветом,
Наснежили лепестков,
Засветили светляков —
Весь урок исполнен фейный:
Вереницей легковейной
За царицей мы — в леса,
Где рога и голоса!..[97]
Улетают. Сердце Розы{151} медлит, любуясь на луг, Пок выходит из чащи.
Пок. Здравствуй, фея!
Сердце Розы. Здравствуй, эльфик. Хоть лицо твое сердито, Но по узким глазкам вижу, по напухлым детским щечкам, По надутым алым губкам, — что ты милый, шалый эльф.
Пок.
Я — Оберонов{152}, девочка, прислужник.
Скажи: не подглядела ль ты царя?
Сердце Розы. Нет. Но сюда летит его супруга.
Пок.
Титания?{153} Ах, маленькая фея!
Спеши, встречай, предупреди царицу,
Верни, моли умчаться прочь…
Сердце Розы. Зачем?
Пок. Ужель не ведаешь их распри?
Сердце Розы.
Нет.
Еще я мало знаю, милый дух.
Я родилась вчера из алой розы{154},
Раскрывшей на груди царицы сонной
Навстречу ласке лунной лепестки;
И, милый эльф, зовусь я Сердце Розы.
Пок.
Ну что ж? Не лжет прозваньице твое:
Горят, стыдливо млея, щечки, глазки.
Сердечко розы, выслушай меня:
Ушли царицу нашу в путь далекий.
Лети, скажи другим ее рабыням:
Шатаючись в странах заморских, слышал
Я доброе о Фиде светлокудрой;
Она супругу сына родила,
Владыке эфиопов красногубых.
Пусть к дочери спешит царица наша —
Обнять ее и приласкать дитя.
Не гладит время по головке смертных:
Короток час их, нитка жизни рвется…
Сердце Розы.
Сюда я прислана царицей нашей
С подругами сон цветиков будить,
Усыпать землю лепестками белой
И горько пахнущей черемухи;
Болотным пухом среброцветов пышных
Царице ложе мягкое устлать,
Чтоб, возвратясь с охоты, что на майских{155}
Жуков она затеяла, привольно
Ей было отдохнуть, любуясь пляской
Дубравных фей, на луге при луне.
Пок.
Не для забав веселых эта ночь.
Лети, скажи: идет царь Оберон.
Пора царице в путь к любезной Фиде.
Сердце Розы.
Темны слова твои, сердитый эльф,
И хитрый умысл твой меня пугает.
За что лишать ты хочешь луг цветистый
Моей царицы легких ног? Где ступит
Она, — там зацветет фиалка ночи{156}.
Пок.
Знай: ревность новая царя с царицей
Сварливою враждою разделяет.
Бессмертный и счастливый Оберон,
Титании прекраснейшей и нежной,
Бессмертной феи, страстный обладатель,
Тоскует по несбыточным мечтам
И распаляет в ненасытном сердце
То гнев на нас неправедный, то зависть
К Титании, что на лугах зеленых
Столь дивно счастлива, то похоть злую.
Есть у Титании, о Сердце Розы,
Красивый мальчик.
Сердце Розы.
Мне он ведом, эльф.
Ему сама с подругами веночек
Я заплетала из безжалых роз.
Он — сын ее любимой жрицы, в родах
Безвременно ушедшей. Жаль мне смертных:
Им смерть, а нам рожденье лишь дано.
Пок.
Царицына любимца в свиту прочит
Себе царь Оберон.
Сердце Розы.
О, нет, не нужно!
Дитя мы любим. Чтит дитя царицу.
Пок.
Лети ж, однако! Зря здесь не болтай!
Терпенье лопнуло у Оберона:
Обманом тешит он несытый дух,
И в кровь, как шпору в бок коня, вонзает
Желание пустое, острый яд.
Лишь встретит он царицу в роще этой,
Затеет ссору, листья задрожат,
Приникнут травы и цветочки долу,
И в желудиных чашечках порожних
Приткнемся, эльфы, феи, в страхе шалом,
Как от грозы, когда щепятся тучи,
И гром трещит, и ливни…
Сердце Розы.
Страшно мне!..
И верю я речам твоим разумным,
И вместе думаю: обманешь ты.
Я вспомнила, кто ты. Меня учили:
Проказник и обманщик Пок. Ты водишь
В ночь на Купалу{157} по лесу людей,
По дебрям путаешь и по трясинам,
Любовниц подменяешь и манишь,
Помелькивая блеском затаенным,
За огнецветом папоротника,
Что делает владельца невидимкой
И выгоду проведать помогает.
Ты ссоришь демонов и ведьм; мешаешь
Их пляске с выходцами из могил.
Ты гадкую состряпал мазь: кого
Помажешь ею, тому на шею вскочит,
Как луковица, голова чужая.
Ответь мне, Пок! От твоего ответа
Зависит послушание мое!
Пок.
Ха, ха, ха, ха… Правдив твой пересказ,
Сердечко Розы, всех моих проказ.
Царю потешной шуткой угождаю,
Но никому вреда я не хочу.
И часто прибыльны мои проделки:
Упрямыми мозгами род людской
Расчесть не может выгоды своей,
И пользу смертным знают только духи.
И знают также, кто людской личиной
Хитро припрятал нрав иль ум звериный:
Про тех звериную держу я мазь —
Вернуть стихий утерянную связь.
А посмеяться худо ль? Утешает
Целительно людей и духов смех —
Души свободной искристая пена.
Видала ты сама: когда смеется
Титания и блещут жемчуга
Ее зубов, — взгораются на небе
Рядочки ярких звездочек, и ей
Смеются вниз.
Сердце Розы.
Твои слова приветны,
Мила тебе моя царица, Пок!
Пок.
Ты верно угадала, Сердце Розы.
Любил бы и царя, да привередлив.
Дурить он стал, своим надутым счастьем:
Добыть живую куклу загорелось!
Чтоб длинную мне кратко кончить речь:
Велит мне сон царицы подстеречь
И соком Алоцвета брызнуть в очи.
Из приворотов нет его жесточе.
(Выхватывает из-за пазухи сеточку, красно мерцающую. Пляшет, размахивая ею.)
Эрот{158} с пастушкой, а с барашком волк!
Кто соком алым пьян — теряет толк.
(Срывает сеточку с Алцвета и протягивает его вперед.)
Гляди же, вот он!
Сердце Розы.
Красный, красный, красный.
Дай мне притронуться. Как бьется сердце
От света алого! Гляди, гляди:
Зеленым и густым стал лес; раскрылись
В траве цветы. Как остро светит месяц!
И там — как тень густа, где стлала я
Под каприфолией пахучей ложе!
И к ним с небес и от земли несется
Пьянящий, благовонный дух. О, как
Смешным и строгим карликом недавно
Ты мог казаться мне, малютка Пок?
Но расскажи, где ты добыл цветок?
Пок.
Отсель далеко. Послан был за ним
Я Обероном. Тысяч тридцать верст
Я промахнул лишь в полчаса.
Сердце Розы.
Ах, Пок.
Прелестный, маленький, как дивно быстр
Был воробьиных крылышек полет, —
Их прикрепил к плечам твоим Эрот.
Пок.
Догадкой верной ты меня смешишь.
Сердце Розы.
Пок, миленький, о, покажи мне ближе
Свою добычу и меня не бойся —
Ее не выхвачу: стыдливы слишком
И тонки пальчики мои. Нет, страшно
Притронуться к горящему цветку.
Он кровью налился! Вот лепесток —
Как вспухли жилки! Ах, мне стыдно, Пок…
(Закрывает лицо руками.)
Пок.
Стыдишься, деточка, ты потому,
Что родилась вчера и мало знаешь.
Цветок же этот весь отравлен соком
Любовных вожделений и зовется
Любви неутолимой Алоцветом.
Сердце Розы.
Откуда ты прознал о нем, мой Пок?
Пок.
Спою тебе о нем, как пел мне царь.
(Поет и пляшет.)
За морем далеко
Мой расцвел цветок —
Там, где Феб{159} горит высоко,
Волн сафир{160} глубок…
Берегися злого сока:
Метко брызжет хитрый Пок.
Цвет отравы страстной,
Цвет волшебных стран,
Напоен ты кровью красной
Ненасытных ран!
Спал Эрот под дубом; ясный
На лугу горит колчан.
Юноша-путник увидел колчан,
Выкрал стрелу из снопа золотого:
В палец ужален — любовию пьян, —
Целит, — уметал в сонливца нагого.
Вскрикнул Эрот — зазывает, манит,
Томного сладостным пленом неволит,
К дереву вяжет… О жизни не молит
Пленник, — и радостной казнью казнит
Милого бог, — и пронзает, и колет.
Стрелами-лучами
Безумец пронзен.
Живыми ручьями
Цветок воспоен.
Страстью палимый,
Неутолимой,
Без исполненья тот будет желать,
Млеть и пылать,
Весь тот истает любовью напрасной,
Кто его кровью окрестится красной[98].
Постигла ль ты теперь его опасность?
Обрызнуть соком негу сонных вежд —
Проснутся очи и на что ни взглянут, —
Будь то хоть дуб, ручей иль камень косный, —
Того запросят страстным пожеланьем.
А с камнем или пнем объятья жестки.
Сердце Розы.
Как быть нам, миленький, со злым цветком?
Как сжалось сердце! Я боюсь, боюсь —
Большой беды! Царицу я люблю.
Алцвет расщиплем и по ветру бросим!
Пок.
Вот брызнет в очи влагой нам Алцвет!
Сердце Розы.
О, ни за что не нужно! Нет! Ах, нет!
Мое сердечко лопнет, бедный Пок.
Летим! Цветок затопим в ручеек!
Пок.
Всплывет. И вот Титания, купаясь
При месяце с русалками, завидит
В воде горящий алый огонек —
Словить себе велит она цветок.
Сердце Розы.
Так в землю закопай его…
Пок.
Мой царь,
Мой повелитель — Обертон летит!
Раздается приближающееся пение эльфов, воздушная музыка, серебристые, тихие рога.
Хор Эльфов.
Наш царь летит,
Наш царь спешит,
Наш царь царицу ищет.
Олень лежит,
Злой вепрь убит,
А лань по дебрям рыщет.
Трубите, рога,
Зовите царя На пир!
Входит Оберон, окруженный светлою свитою эльфов.
Пок (прячась за дерево).
Лети, встречай, предупреди царицу!
Ушли! Верни! Моли умчаться прочь.
Оберон.
Довольно музыки и песен. Эльфы,
Спешите разделять добычу ночи.
Сеть волоките плотную: в ней много
Камней, и золота, и птиц заморских.
Стрекоз индийских не забудьте крылья —
Соткать из них царице покрывало,
Чтоб не поранил ей пушистых щек
Предутренний, веселый ветерок,
Когда, натешившись в лесу ночном,
Мы полетим за месячным челном
На запад и алеющий восток
Уступим долу… Пок, ты здесь? Цветок!
Пок. Царь, здравствуй.
Оберон. Где цветок?
Пок. При мне ли он?
Оберон.
Бесстыдный шут, коль лень твоя иль глупость
Исполнить помешали мой приказ,
Я молньей расщеплю тот старый дуб,
В расщеп воткну негодный твой стручок
И снова щель сращу, чтоб в древесине
Червивой сгнили скудные твои мозги.
Пок.
Коль так кичишься Пока извести,
Ты куколке скажи навек: «Прости».
Оберон.
О, нет, что я замыслил — то исполню.
Пошлю я за цветком любого эльфа —
Жену влюбить хоть на единый день
В осла иль вепря, в чертов палец, в пень.
Пок.
Ты шутишь зло, свой злой грабеж умыслив:
Куй ковы, да не обожгися, царь.
Оберон. Пок, где цветок?
Пок. Под дубом не цветет.
Оберон. Он сорван?
Пок. Сорван.
Оберон. Эльфом чуждым?
Пок. Да.
Оберон.
О Пок, безрадостен я навсегда…
Что делать с сердцем, сирым навсегда?
Забыть оно не может никогда.
Пок.
Ты так в пажа прелестного влюблен,
Стоокий (да подслепый!) Оберон?
Оберон.
Кто видел раз его — забыть не может.
Кто раз ласкал — тоски не превозможет.
Пок.
Титанию тебе дано ласкать,
Божественного тела обнимать
В утехах нежных прочную красу.
Гони ж заблудной похоти осу.
Оберон.
Сколь иначе прелестен хрупкий цвет
Людского рода! Жертвы кратких лет…
Все милое облюбовать очами
И все прекрасное обнять руками,
Ни одного желанья не отринуть,
Зовущего в истоме не покинуть —
Вот, Пок, моя душа. О, я богат!
Пок. Ты жаден.
Оберон.
Я богат, как Поликрат{161}.
Но кто богат — свое богатство множит,
Прибытка хочет. Не желать не может.
Богатство — рост. Жестокая жена!
Прислужницами ты окружена,
Как ласка, нежными. Скупа не будь,
Титания. Тезея{162} не забудь:
Ты некогда его любила хмельно,
Теперь же мной владеешь безраздельно.
Пок. Так безраздельно, говоришь ты, царь?
Оберон.
Глумишься ты, глупец и все ж бессилен
Насмешкой плоской искусить царя.
Я сердцем не делюсь…
Пок. Но объедаюсь.
Оберон.
Ты лжешь, дурной двойник Растить дары,
Растя само, — вот сердце Оберона!
Так тем мощней становится магнит,
Чем тягу тяжелей к себе манит,
Что силу умножает в нем? — усилья.
В полете выспреннем крепчают крылья…
Довольно, впрочем, слов. Играйте томно!
Забудусь в грезе сладострастной дремотно. (Приближается к ложу.)
Тихая музыка эльфов.
Кому то ложе постлано в тени —
Под каприфолией?
Пок. Царице, царь.
Оберон.
От гнева, от истом пустых мне сонно.
Здесь дышит теплый воздух благовонно.
(Ложится на ложе. Засыпая)
Здесь я усну. Титания придет…
Приносит сон совет…
Пок.
Он принесет.
(Оплясывает ложе спящего Оберона.)
Ты будешь сыт и Поку благодарен.
Улегся волк поблизости овчарен:
Ему посбавит спеси Пок-пастух!
Алцветик жив. Вот красный! Не потух.
Музыка эльфов затихает. Лес оглашается гиканьем мужских голосов, жалобным визгом женским. Появляются Лигей, играющий на флейте, Эраст, Медон, Баратрон, Леонид, Мормоликс, Волынщик и Лютник. Пок укрывается за деревьями.
Лигей. За мной, товарищи! Сюда! Волоките визгуний! Играйте, музыканты!
Лютник и Волынщик играют дико.
Медон. Кто видел таких ярких светляков?
Лигей. Это месяц разбрызгался по лугу.
Леонид. Луг усыпан белыми лепестками.
Эраст. Ложе, устланное среброцветом!
Баратрон. Диву даюсь, кто так волшебно убрал луг.
Мормоликс. Лесные феи балуют гуляк и озорников.
Баратрон. Ловко мы ободрали спящих на болотных кочках любовников.
Леонид. Не вопите так Проснутся Деметрий и Лизандр.
Эраст. На крыльях ветерка примчатся — отбивать своих голубок.
Лигей (знакам останавливает музыку).
Лесные феи
Мудры, как змеи:
Поэта ждали
И луг убрали.
Прими же, фея,
Привет Лигея.
Лигею рукоплещут. Он садится и играет на своей флейте.
Эраст. Славный поэт, к тебе благосклонны сладкозвучные музы.
Баратрон. Одаренный Лигей, нам оставь неблагосклонность этих воплениц. (Привлекает к себе Елену и Гермию.)
Лигей, вскочив, толкает Баратрона. Мормоликс ударяет Лигея. Эраст и Леонид защищают Лигея.
Медон. Пока дикие ослы предаются дракам, ручные ослицы поспешают к привычным оглоблям, что развалились там на кочках.
Елена и Гермия убегают к лесу.
Лигей. Лови! Сбежали.
Все бегут ловить Елену и Гермию.
Голоса бегущих. Лови… Осел, упустишь… Забегай! Держи!
Лигей, опережая всех, хватает одной рукой Гермию, другой Елену.
Лигей. Моя! Моя!
Мормоликс (вырывает Елену). Моя!
Баратрон (схватывает обеих). Мои!
Все, кроме Медона, дерутся вокруг пленниц.
Медон. Пускай дерутся. Мудрец дожидается в сторонке, пока копошится свалка. Или острыми словами умеет нашпорить драчунов друг на друга. Ему то и на руку. Распалившись дослепа, затычутся враг на врага. А тут путь свободен на поживу. Эй, музыканты, дерите струны! Дуйте в мешок! Лупи его, Мормоликс! Гляди, жадный Баратрон одну целует, другую притопнул к земле.
Музыканты играют дико. Елена и Гермия пронзительно визжат.
Гермия. Лизандр! Мой Лизандр!
Елена. О, Деметрий, хоть пожалей, если не любишь!
Лигей (высвобождаясь из свалки, дерущимся). Руки прочь! Назад! Забыли, зачем пришли? В Афинах уже безмозглые актеришки готовятся прельстить бездарною игрою герцога Тезея и новобрачную супругу его Ипполиту{163}. Воронье, провороните время. Молчи, музыка.
Эраст. Лигей прав. Слушайте Лигея.
Медон. Слушайте.
Лигей. Когда мы украли любовниц у спящих на кочках любовников…
Гермия. Мы заблудились в темном лесу.
Елена. От слез по жестокому Деметрию ослепли мои очи.
Баратрон ударяет Елену и Гермию. Они плачут.
Лигей. Я продолжаю. Уведши пленниц, мы решили во избежание драк делить их по жребию.
Все. Го! Го! Го!
Баратрон. Врешь, Лигей, не я.
Мормоликс. Я кулаками.
Лигей. Чего галдите, галки? Потом, натешившись объятьями, поспеть в Афины к утренним зрелищам.
Эраст. О, слушайте, слушайте благородного Лигея!
Медон. О да, конечно, Лигей благороден и великодушен! Но не Лигей ли как зачинщик себе возьмет право первому метнуть жребий, и кто не знает, как ловкач умеет подтолкнуть в свою угоду беспристрастную судьбу? К тому же рассудите и это соображение: повадно ли двоим с двумя тешиться, когда обделенные судьбой злобно соглядатайствуют?
Все. О! О! О! (Угрожают Лигею.)
Медон. А впрочем, если вы согласны выслушать меня и дальше с терпением, то убедитесь, что недаром потеряли время. Я рассуждаю так, вдохновленный мудростию Паллады{164}: не забавнее ли будет счастливчикам жребия, обнимая своих милых, допустить до некоторых ласк и товарищей? Вот размышления странствующего гимнософиста{165}.
Все рукоплещут. Волынщик и Лютник играют дико.
Гермия. Лизандр, как мог ты так крепко спать, когда эти изверги волокли меня?
Елена. А ты, Деметрий, ты, конечно, слышал мои вопли, но радовался им, потому что эти, пленившие меня, тебя избавили от моих влюбленных стонов, которыми, преследуя тебя, я оглашала этот лес, что сулит мне стать могилою.
Мормоликс, выломав прутья из лесу, хлещет ими Елену и Гермию.
Мормоликс. Хлест! Хлест! Вот прутик для почина. Дождетесь от нас и палочки.
Лигей (толкает его). Бить женщин позорно. Завяжем им рты, чтобы они не визжали. Эй вы, замолчите, музыка!
Елене и Гермии завязывают рты платками и опутывают ноги и руки.
Баратрон. Скорей к дележке.
Медон. Баратрон всегда спешит от жадности.
Мормоликс. Давай на кулаки. Чья возьмет?
Леонид. С Мормоликсом стоит мериться. Он кулачный боец на славных афинских ристалищах{166}.
Баратрон. Моя возьмет. А чья возьмет — того обе.
Медон. Подавишься.
Баратрон и Мормоликс дерутся на кулаках. Остальные любуются и рукоплещут побеждающему. Музыканты играют с приятностью.
Эраст. Как они визжали жалобно под хлыстами! Не будут ли их стоны еще громче под нашими поцелуями, которые им покажутся ударами палок. Я люблю любовь разделенную.
Лигей. Ты прав, Эраст. Баратрон, Мормоликс, разойдитесь! Довольно драк. Скоро в Афины пора. Ночь на исходе. Еще нужно повторить роли, чтобы плохою игрою не провалить мою трагедию на состязании с афинскими актеришками — придворными паточниками. Тогда не будет вам драхм{167}, а мне славы.
Мормоликс и Баратрон, отскочив друг от друга с окровавленными лицами, слушают внимательно.
Лигей. А теперь, прекратив музыку, выслушайте песенку, которую я сочинил, пока вы дрались, всем вам в назидание:
Други, пленниц не обидим
Грубой лаской, жесткой бранью,
Слез их горьких не увидим.
Злость ногтей в ответ лобзанью
Ощутить совсем не лестно.
Мы могли бы, други, честно
Милых пленниц поделить,
Яр-огонь в крови залить.
Все (рукоплещут). Пой дальше, певец, пой яснее.
Лигей.
Спросим милых: кто им мил,
Чтоб любовью утомил?
Все. Го! Го! Го! Вот новости зловредные! Пленным на насилье не пенять! Го! Го! Го!
Лигей (наигрывая на флейте). Чего рычите, звери вы!
Медон. Дешевою кажется и мне начинка ваших голов. Рассудите сами: какому степенному смертному приятно подвергать опасности слишком тонкого визга перепонки своих ушей или кожу на своем лице предоставить боронить острым женским ногтям?
Мормоликс. А мне так эта музыка приятна.
Баратрон. А мне борозды кровь горячат.
Медон. А теперь продолжай, Лигей, когда я утихомирил этих горлодралов. Чем думаешь ты помирить носатых отверженцев с безносыми избранниками?
Все. Что ты говоришь? Яснее.
Медон. Понятно: кто праздный, тот с носом.
Все. Ха! Ха! Ха! Ты нелеп довольно.
Лигей. Я объясняюсь песней. Хватай, кто ловок, воробья за хвост. (Поглядывая на Елену.)
Если милая милует
Оттого, что я поэт,
Пусть и друга поцелует —
От меня запрета нет.
Все. Го! Го! Го!
Баратрон. Хитрец! Уж он подмазывается к красотке.
Леонид. А как получит, нас надует.
Медон. Вор! Рифмоплет! Он своими петушьими перьями одел чешуи моей змеиной мысли. И почему ты первый между нами?
Леонид. Да, кто тебя поставил?
Лигей. Значит, я сам.
Медон. И я первый. Он поэт. Я — философ.
Леонид. Нет я. Вот моя сила. (Лениво протягивает вперед сильные руки.)
Баратрон. Долой наглеца! Долой вора!
Мормоликс. Ты, скворешник! Собью с тебя домовитую башку. Разлетятся рифмы, как глупые скворцы.
Снова играют Лютник с Волынщиком. Пок выскакивает из-за дерева с пуком крапивы. Хлещет дерущихся по глазам.
Все. Кто бьет? Ой, жжется! Кто хлещет? Это ты! Вы! Это он!
Пок снимает повязи с Елены и Гермии и убегает. Женщины долго лежат неподвижно, закрыв лица руками.
Елена. Кто это был? Мне он страшнее, чем те насильники.
Гермия. Мне на грудь вспрыгнул болотный огонек.
Вдруг вскакивают и бегут к лесу.
Пок (кричит филином). У… у… у… у…
В страхе дерущиеся оставляют схватку. Музыканты роняют лютню и волынку. Прислушиваются.
Лигей. Это леший стонет.
Медон. Трус! Это филин.
Баратрон. Пленницы! Где пленницы?
Все бросаются в лес за убежавшими Еленою и Гермией.
Пок (соскакивает с ветки).
Вот глупые обжорливые галки!
Не правду ли не раз я говорил,
Что пользы людям видеть не дано?
Бой подняли из-за бесстыдных девок,
С любовниками в лес удравших ночью.
Разборонив один другому рыла,
К Тезею-князю во дворец полезут
И все на виселицу угодят!
Забавно будет поглядеть, как ноги,
Ступать пристойно по земле приятной
Не знавшие, взболтнутся в высоте.
(Прячется).
Возвращаются Эраст, Медон, Леонид, Баратрон, Мормоликс и музыканты.
Леонид. Улепетнули.
Медон. В оглобли уж, наверно, угодили. Где Лигей? Уж не пора ли в путь?
Баратрон. Не сыт я. Не пойду.
Мормоликс. Девки где?
Медон. Что сделал бы ты, Эраст, если бы поймал одну или обеих там, в лесу, один? И ты, Баратрон? И ты, Мормоликс?
Все. Вопрос праздный. Всякий поймет без ответа. Тебя бы не позвал.
Лигей (выбегает из лесу, одной рукой волоча Елену, другою Гермию).
Наши козочки-беглянки
На чужой паслись полянке.
Я привел их, как пастух
Иль как верная овчарка.
Братцы, ух!
Как теперь им будет жарко!
Все. Лигей! Лигей! О Лигей, ты велик! Ты благороден. Нам стыдно, Лигей!
Лигей. Тесно окружим этих девушек. Их зовут Гермией и Еленою. Каждый из нас покажет им себя и объяснит, кто и что умеет. Эй, музыка, скрипи!
Все. Го! Го! Го!
Музыканты играют. Лигей подтягивает на флейте. Все окружают Гермию и Елену.
Эраст. Глядите на меня, прелестные Елена и Гермия: кому понравлюсь я? Я — ваятель. Умею мять глину. Метко рассекать мрамор.
Медон. Я — странствующий философ-гимнософист. Приглядитесь ко мне внимательно. Умею движениями и мудрым словом учить новым путям познания. Кому прискучили старые?
Леонид. Я — солдат. Любомудрствовать не мастер. Зато показать могу, как применяется дальнобойная катапульта.
Баратрон. А у меня таран. Я — демагог-оратор. Продолблю самую крепкую стену.
Мормоликс. А я кулачных дел мастер. Не уступит мой кулак его тарану. Проткнул не одно ребро!
Лигей (пляшет, размахивая флейтой, перед Еленой).
Знай, Деметрий — только сон.
Ныне я в тебя влюблен.
Любишь ты меня иль нет —
Все мое, ведь я — поэт.
(Обнимает Елену.) Не противься. Моей флейте покорны все нимфы. (Увлекает Елену за кусты.)
Все с криками бросаются вслед. Музыканты играют дико.
Голоса (из-за кустов). Она не тебя!.. Она меня!.. Я хочу!.. Гляди, Баратрон обеих… Мормоликс расщепил березу… Это не Мормоликс!.. Здесь болотный огонек!.. Кто меня клюет?.. Кто вопит?.. Это филин…
Пок кричит филином. В страхе все выбегают на поляну. Музыка прекращается. Лигей мчится через луг, влача Елену к ложу. Остальные, окружая Гермию, принимаются за драку. Музыка возобновляется.
Елена. О, будь великодушен. На что тебе тело женщины, безумно любящей другого?
Лигей (у ложа). Гляди! Гляди! Свет странный мерцает с ложа. Кто спит осиянный? Чье темнеет тело, как пустота, полый призрак?
Елена. Мне страшно. Страшно.
Бросаются за кусты.
Пок (слетает с дерева).
гу-гу, гу-гу! Шальные трусы, прочь.
Коль вида эльфа вам снести невмочь!
Лигей (высовывает удивленную голову из-за кустов). Чей это шепот странный? Будто корни зашептались соками в земле. Любопытно подглядеть, кто это шептал. Здесь много чудного. Есть в лесу лешие, в болотах водяницы{168}.
Пок (бежит через луг к дерущимся).
Как в кузов гриб, здесь каждый в свалку влез.
Поганки! Девка ж убежала в лес.
Эраст, Медон, Леонид, Баратрон, Мормоликс бросают драку. Хватаются Елены, Гермии, Лигея и вместе с музыкантами мечутся, призывая беглецов, и исчезают в лесу.
Голос Елены (за кустами). Милый, ты слышал снова тот шепот? Мне страшно. Вернись сюда.
Лигей (высовывается до полтела из-за кустов. Глядит на пляшущего Пока). Я вижу огонек Будто болотный. Он пляшет. Сюда приближается. Мне страшно, любопытно и дремлется.
Пок (рычит ослом). Сон губит любопытных. Ио! Ио!
Лигей прячется за кусты.
Голос Елены. Кто ревел?
Голос Лигея (в полусне). Что? Ревел? Осел.
Голос Елены. Здесь место нечистое. Кто тот осел? Успокой меня.
Голос Лигея (засыпающего). Кто? Где? Засни, любезная Елена. Осел тот — я. И успокойся. Спи.
Голос Пока (забежавшего в кусты к Елене и Лигею).
Заснули, спят. Презренный род людей!
Бессилье, утомленье, дряхлость, трусость
И любопытство потайное — вот вы.
Лицо его красиво, но во сне
Являет ясно: скудно в нем людское.
Богам милее — зверь иль человек?
И ближе кто божественной природе?
Мне вспомнить здесь весьма уместно будет
Про вислоухого любимца Вакха{169}.
На нем Силен{170} брюхатый скачет грузно,
Бока затиснув пьяными ногами.
Мне люб осел: хоть метр ревучий груб,
Но с чувством он поет — прямой поэт.
Как низок лоб под волнами волос!
А губы — алый, спелый плод повислый.
Как странен нос его — горбатый мост,
Не то ослиный нос. Людского ж смысла,
Как я сказал, не видно в сих чертах…
(Выскакивает из-за кустов.)
Держися, царь! Жене ты яму рыл,
Я ж про тебя, не покладая крыл,
Алцветик добывал. И раздобыл!
От дури ты и смеха обалдел:
Не стало вмочь с тобой вести мне дел.
Пок грубостей не терпит от царей.
Угодою не приручишь зверей.
Я дам урок тебе раз навсегда,
Что, где неблагодарность, — там вражда.
(Снова прячется в кусты.)
Ио! Ио! Проснется наш поэт{171},
Ушастой головой осла одет.
(Появляется снова)
Его ослом я живо обернул,
Хвостом убрал, копытами обул,
Вскочили уши вверх, насторожась.
(Подбегает к Оберону и брызгает ему на веки Алцветом.)
Прими любви неутолимой ярь:
В осла влюбись любовью жадной, царь.
(Размахивая Алцветом, пляшет дико.)
Божественным объевшись естеством,
Мешок порожний набивай скотством,
(Задумывается)
Что с сонной афинянкой мне начать?
Коль первою приметит царь ее,
Полюбит тотчас, проглядев осла.
Придумал! Вымажу и ей глаза
И разбужу, чтоб взор ее впервые
На длинноухого соседа пал,
Что праздно ночь веселую проспал.
Потом разиню я со сна вспугну,
В объятья к Оберону пригоню,
Горластым ревом девку обману
И в сотое болото заманю.
(Исчезает в кустах.)
Оберон просыпается. Раздается сладострастная музыка эльфов.
Оберон.
Какие соки жилы обтекают?
И отчего мне к сердцу приникают
И травы, и цветы, и пышный лес?
И тучки тянутся ко мне с небес?
Растет неизъяснимое томленье:
Всех дивных див ко мне, мое же к ним.
Горит пожар любви без утоленья,
Желаньем необъятным я палим.
Вмещало сердце все, что сердцу мило;
Но милым стал весь мир — и не вместило.
Мне тесно! Я люблю! Ко мне, ко мне!
От стрел несметных меркну я в огне.
Лигей выбегает из-за кустов, на копытах, с ослиным хвостам под короткой туникой, с ослиной головой и с флейтой в руках За ним Елена. Она протягивает к нему влюбленные руки, он скалит на нее зубы, лягается, хлещет хвостам.
Оберон (в экстатическом созерцании).
Прекрасный, кто ты? Дивного как звать?
Ты человек? Иль бог? Мое желанье,
Хватавшее весь мир, ты полонил.
Лигей (в тоскливой злобе мечется). Ио! Ио! Ио!
Елена. О, возлюбленный, с шелковистою мордой!
Оберон загораживает Лигея от Елены.
(Закрывая лицо руками.) Ужас! Ужас! Кто этот светящийся и темный?
Голос Пока (из кустов).
Ио! Ио! Ко мне, красотка, гоп!
Ио! Ио! Помчу тебя в галоп.
Елена убегает на голос в кусты. Из леса выскакивают Медон, Эраст, Леонид, Баратрон, Мормоликс, Лютник и Волынщик, натыкаются на Оберона и Лигея и с воплями врассыпную обращаются в бегство.
Голоса бегущих. Ужас! Чары! Кто испортил Лигея? На теле Лигея голова осла! Где наш вождь? Бежим! Бежим! Прочь с нечистого места. Лигей! Лигей! Лигей!
Лигей мечется, чтобы бежать вслед зовущих, дует в свою флейту. Оберон обхватил его шею. Лигей лягается.
Оберон.
К тебе, к тебе вся новая любовь!
Из глаз моих она горит и пышет.
Не бойся, диким оком не води!
Лигей (выбиваясь). Ио! Ио!
Голос Пока (издалека).
Ио! Ио! Присяду там на пне.
Ты ж амазонкой на плечи ко мне.
Елена (издалека). Красавец, слышу сладкий голос, где ты?
Оберон.
Певец, чей голос так узывно звучен,
Будь навсегда со мною неразлучен!
Лигей. Ио! Ио! Ио!
Оберон.
Что значили таинственные звуки?
Позволь обнять тебя. Ко мне, на ложе!
О, дай по бедрам стройным провести
Рукою робкой и губами губы
Отвислые, как спелый плод, лобзать,
Ресницами дай шелк ланит ласкать.
Лигей. Ио! Ио! Ио!
Оберон.
Люблю твой гордый нос — горбатый мост.
Что это? Это что? О дивный хвост!
Неизъяснимый, юный, томный хвост!
Тянет Лигея за нижнюю губу к ложу. Лигей ощеривается, упираясь. Пок выскакивает с пуком репейника и стягает сзади Лигея. Лигей брыкается.
Пок.
Ха-ха, ха-ха! Здесь курочка снесла
Яйцо чудное. Любит царь осла.
А той порой за тридевять болот
Завел я девку: будет помнить Пока!..
Пусть от ослов богам не много прока,
Проглотит и осла мой живоглот.
Оберон.
Цыц, шут! Не зубоскалить зря! Молчи!
Эрот, приди и сердце научи
Еще неведомым, сладчайшим ласкам.
Пок. Прилаживайся, царь, к ослиным пляскам.
Оберон томно пляшет вокруг топочущего Лигея.
Лигей. Ио! Ио!.. Нет!
Оберон.
Что косных уст мне тайна изрекла?
Меня любя, ты станешь полубогом.
Два сильных выращу тебе крыла,
Из плена высей не прельщайся логом, —
Иль превратишься в дикого осла.
Лигей (ревуче поет).
О, Леонид,
Эраст, Медон!
О, Мормоликс
И Баратрон!
Лигей убит.
Меж нами Стикс{172},
Летейский сон…{173}
Меж нами Стикс
И Флегентон!{174}
(Долго, с трудом и заунывно играет на флейте.)
Пок.
Меж вами Пок,
Любовный сок
И Оберон.
Лигей (роняет флейту). Ио! Ио! Ио!
Оберон.
Друзей бескрылых, милый, не зови.
Развеселись усладами любви!
(Склоняет Лигея на ложе.)
Пок, эльфам прикажи играть и петь.
На пляски обряди. Царицу встреть.
Плодов и роз пришли, да не забудь
И пьяных трав, чтоб укрепиться в путь.
Эльфы приносят плоды на золотых чашах и напитки в золотых с каменьями кованых кувшинах Увенчивают Лигея и Оберона розами. Четыре хора эльфов прилетают один за другим, с нарастающей звонкостью медных труб.
Первый хор.
За восточной горой
Предрассветной порой
Заросились луга!
Второй хор.
Задымились луга,
Забелела заря;
Разбудите царя!
Третий хор.
Золотится заря, —
Протрубите, рога, —
Подымайте царя!
Четвертый хор.
Заалела заря:
Дребезжите, рога,
Торопите царя!
Пок.
Царь, окрыляй осла, ведь Феб не ждет;
Заткут тебя лучи, дух ночи синей!
Гляди, уж тени прячутся стыдливо,
Ползут к червям в могилы суетливо.
Оберон.
Мой Пок, прости, что был я груб с тобой,
Не сокращай усладам срок скупой.
Пок.
Завязнешь в неводе зари: осел
Махнет к ослице, что я в топь завел.
Оберон. Молчи, беспутный! Никогда! Он мой.
Пок. Так окрыли его и мчись домой!
Оберон. Но где Титания?
Пок. У милой Фиды.
Оберон. Хочу, чтобы любила нас царица.
Пок. Желаешь вздора — не слепа она.
Оберон.
За ней пошли рой эльфов быстрокрылых:
На запад мы летим и ждем ее
На острове, где башня{175} ей знакома,
И любим, не умея забывать.
Ты видишь, облачко там зацепилось
За бедный месяц, улови его:
Пусть эльфы крылья выкроят певцу
Из серебристо-палевой кудели{176}
И к мышцам плеч лилейных прикрепят.
Другим вели ковать нам удила
Из золота червонного; уздечку
Из трав речных плести, — слетай на речку.
(Снимает с себя золотую лиру и подает Лигею, поднимая с травы его флейту.)
Певец, прими! И флейту мне доверь:
Лад буйной песни лирою умерь.
Пок (предводительствует эльфами, несущими крылья, уздечку, удила).
Хвостатому певцу отмашет хвост
Лад хриплой песни. Смысл сей речи прост.
Эльфы прикрепляют Лигею крылья. Лигей испуганно машет ими, взлетая и падая.
Оберон. О, неразлучный, залетим далеко!
Пок (подстегивает втихомолку Лигея).
Скорей с ним в топь провалишься глубоко.
Парить он трусит. Всадником вскочи
Ему на круп, бока зажми — и телом
Божественным своим, в полете смелом,
Понурой твари леность улегчи.
Эльфы зануздали Лигея, прикрепили ему крылья, подкинули ему вверх ноги, подхватили его своими крылышками в воздухе. Оберон вскакивает на Лигея, как на осла. Музыка воздушная; тихие серебристые рога. Легкой тучей все поднимается и летит над вершинами деревьев к востоку.
Пегаса{177}, царь, ты раз-другой пришпорь.
Кто стал ослом, — с наездником не спорь.
Первые лучи солнца ударяют по верхушкам леса.
Занавес