Действие второе
Действие второе
Поросшая травою и кустами площадь на вершине башни. Золотое стойло, крытое, с решетчатым затвором. Затвор приперт и изнутри густо заставлен ветвями. Возле широкого ложа, усыпанного мягко лепестками роз, — накрыт пиршественный стол: природные яства на золотых блюдах и напитки в золотых кувшинах, осыпанных самоцветными камнями. Через пробоину стены виден далекий морской горизонт. Эльфы прикасаются золотыми жезликами к кустам над ложем. Кусты обращаются в плодовые деревья, тяжело увешанные яркими плодами.
Оберон (возлежит на ложе один).
Люблю. И верю: повторится час.
И снова будет мне моим Лигей.
Освободить в нем бога я клялся.
Дарить еще и все дарить хотел бы,
Но самый первый дар мне неподвластен:
Лигей не видит эльфа — и несчастен.
Приближается звон лютни и трепет быстрых крыльев.
Титания (влезает через пробоину стены).
Любимый, чтоб с тобой прервать разлуку,
Я вслед луне треть мира облетела.
Оберон (встает ей навстречу и обнимает ее). Как две зари, твои пылают щеки.
Титания.
От ветра-летуна еще пылало
Из стрекозиных перьев покрывало,
Дар нежный твой, мой нежный Оберон,
Пронизывал свистящий аквилон{178}.
Оберон. Целуй меня!
Титания. Твои тревожны ласки.
Идут к ложу.
Оберон.
Нимало. Милая, прими фиал!
Сон пьяный сладко кровь резвит.
Титания.
Хмельна
Без хмеля я возлюбленным своим.
Но что с тобой? Не светит лик твой странный:
Не скрыть тебе тревоги от меня.
Знать, снова вспомнил глупую забаву,
Что стоила мне столько слез и ссор!
У Фиды мальчик: он с ее малюткой.
Оберон.
Я о твоем любимчике и думать
Давно забыл. Но вижу — снова зависть
Грозит навохрить лик румяный твой.
Титания.
У самого набухла печень желчью.
Невесело леталось без меня!
Ветер поднимается, проносятся тучи, скрывая месяц. Лигей просовывает через затвор морду, увитую розами, и с любопытством оглядывает Титанию.
Оберон.
Заботлива о радостях моих
Титания, с Тезеем насладившись
И Фиду милую приживши с ним.
Титания.
Твоей женой в ту пору не была.
Не ты ль сманил у князя Ипполиту?
Оберон.
Мне с девою стыдливой, тая, млеть
Отрадно было в ласках слишком нежных,
И все же с амазонкой развязаться
Я тайно рад был: проку мало в ней.
Умно ль, жена, завидовать забаве?
Ревнуют люди: не дано вмещать им.
Глаз вон тому, кто старое помянет.
Лигей выбегает из стойла с большим пуком цветов в руках, разбрасывает цветы перед Титанией.
Титания.
Веселый он, слуга твой. Жаль — осел!
Хотя и пышно розами увенчан.
Оберон. Не служит мне Лигей. Он мной любим.
Титания.
Похвально! Рада я, что ревновать
К ослу мне неуместно. Милый, сока
Налей. Где музыка? Зови же Пока.
Оберон. Давно уж Пок таинственно исчез.
Титания.
Проказник улетел, конечно, в лес!
(Бьет в ладоши.)
О Сердце Розы, разбуди подруг,
Свирельниц и певиц сзывая в круг!
Сердце Розы вылезает из скважины в стене, перебегает от скважины к скважине, от выступа к выступу, где спят феи, сзывает подруг, строит хороводы.
Сердце Розы (тихо поет).
Просыпайтесь, подруги,
Собирайтеся в круги
Хороводы плести!
Дрему сонную свея,
Подымайтеся, феи,
Пляски, песни вести!
Оберон.
Несите, эльфы, блюдо золотое
С овсом отборным. К нам сюда, Лигей!
Лигей. Ио! Ио!
Титания.
Стелите ложе странному уроду.
Игрой природы полюбуюсь я!
Лигей отряхивает ветки плодовых деревьев и ловко разметывает падающие плоды перед Титанией. Эльфы и феи пляшут. Музыка.
Хор фей.
Над лесами,
Над долами,
Над высокими горами —
Мы летели,
И метели
Ветров свежих вкруг свистели.
Мед и брашна{179}
Нам на башне!
Ветра сбыли злые шашни.
Царь царицу
Белолицу,
Лебедь дивный лебедицу,
Чествуй славно!
Пир исправно
Справим, как велось издавна!
Титания.
Любезный юноша с ослиной мордой,
Ты разучился говорить, как люди?
Лигей. Рад тебе.
Титания. Твой голос груб. Приветна речь твоя.
Оберон. О, голос твой теорбы{180} звучной слаще!
Титания (хохочет). Глядите, феи, — он влюблен в осла!
Феи украшают Титанию цветами, каменьями, приносят угощения. Распускают ей волосы. Ласкают ее крыльями и целуют руки и губы. Она смеется им. Лигей срывает ветви, сплетает широкое опахало и медленно машет над ее головой.
Он столь же ловок, сколь любезен. Жаль,
Что из-под туники ослиный хвост
Вихляется!
Оберон. Слепа ты.
Титания. Ты ослеп.
Оберон. Могучий хобот. Метроном певца.(Робко прикасается к хвосту Лигея.)
Лигей лягается.
Титания.
Лигеем назван он — иль сладкозвучным.
Я б назвала Лягаем — лягуна.
Но слышу, ты певец, Лягай. Скажи!
Лигей. Слыл на родине поэтом шустрым.
Титания. Ну спой нам песнь или славицу скажи.
Лигей. Забыл все. Мне скучно. И тебя не вижу.
Титания. Не видишь? Странно! Не малы гляделки. (Смеется, рассматривая его глаза.)
Лигей. Твое лицо темно, его лицо темно. А вокруг вас свет. Мне неуютно. Ио! Ио!
Оберон (Погружается в себя).
Преграду злую рок мне положил.
Мужайся, Оберон, храни надежду.
(Протягивает кубок Лигею.)
Пей пьяный сок, Лигей!
Титания.
Да, выпей сок,
Развяжет он ревучих рифм поток.
Оберон (Лигею). За славу пью твою!(К Титании.) За красоту Титании.
Лигей пьет залпом.
Титания. Забавны оба вы! Скажи, Лигей, печален чем твой плен?
Лигей (пьянея). Ты прилетела — стало веселей.
Титания. Ты плавной речью, верю, не солгал. (Подливает ему сока)
Оберон. О пой, певец! Усните, эльфы, феи!
Эльфы и феи прекращают пляски и разлетаются по гнездам в камнях.
Лигей (притоптывая, дергая лиру, поет пьяным голосом).
Мне с тобой, царица, веселей,
Мне с тобой мой мертвый плен милей.
Нет тебя, Титания, нежней!
Ясной радуги светись цветней!
Титания (хохочет). Прелестен он, твой пьяный ослик!
Оберон.
Дивный!
Лигей мой, о сладчайший, за улыбку
Твою бессмертие свое отдам.
Титания. Ослиным мордам улыбаться вмочь ли?
Оберон. С огнем ты шутишь! Он сожжет тебя.
Титания. С ослом ты шутишь! Он лягнет тебя.
Лигей. Я спать хочу. Прощайте.
Оберон (ведет Лигея, шатающегося на копытах, к стойлу).
Прекрасный, истощен ты вдохновеньем!
В палате золотой отдохновеньем
Лелей свой дивный, свой певучий дар!
Титания. Уйми сном хриплым свой ревучий дар.
Лигей, не добравшись до стойла, падает в траву. Засыпает, храпит, вытянув копыта.
Оберон (наклоняется над спящим в экстазе любования).
Как стебли по воде, простерлись руки,
Копыта вытянулись в дреме томной,
Мятежный гений и томленья муки
Застлались сном, укрылись…
Титания.
Мордой скромной.
Покинь осла, мой странный Оберон!
Вкусим с тобой вдвоем истомный сон.
Пок (влетает над пробоиной стены).
Ха-ха-ха-ха! Наделал я чудес:
Околдовал деревни, села, лес.
Царь упоил весь мир любовным зудом.
И люди занялись, и звери — блудом.
(Смотрит через пробоину вниз и хохочет.)
Ха-ха-ха, ха-ха-ха!
Оберон (подходит к нему). Что видишь с этой высоты?
Пок. Людей.
Оберон.
О, как малы они! Гляди, на лодках,
Как на скорлупках, приплыли сюда!
Пок. И расползлись край моря, как жуки.
Титания (подходит к пробоине).
Не помню я на острове людей!
Из глубины взлетают вверх до башни —
Бессильный писк и мышья суетня!
Пок.
Вглядись, царица, зоркими очами:
Снабдил людей чужими головами
Пок, озорник, и брызнул сок в глаза.
Люб деве вепрь, а отроку — коза.
Титания. Шалун! Где добывал любовный яд?
Пок. Гонял меня за ним царь Оберон.
Оберон. Раб лживый! Вор! Ты утаил Алцвет! (Бьет Пока.)
Титания. Оставь его, не бей, мой Оберон!
Пок. Алцветик мой. Царю не нужен он.
Оберон.
Шут прав. Мне чары нынче не нужны.
Пусть Фида мальчиком владеет смело —
К забаве милой я совсем остыл.
Пок (потирает спину). И царские повадки позабыл.
Титания.
Гляди, мой муж, они дерутся там.
Кто по двое ползет, а кто втроем…
Забавно точки видеть их голов:
Вот белая пупырышка. За руки
Ее схватили двое. Раздирают,
И яркий светит месяц в глубину.
Пок (шепчет на ухо Оберону).
Царь Оберон, даю тебе совет:
Алцветом брызни в сонного осла.
Титания.
Блуждают в тростниках. В пещерах жмутся.
И все терзают всех, и все дерутся.
Пок.
И первым сунься к строгому Пегасу —
Любовного запросит сам он плясу.
Оберон (жадно обшаривает Пока). Скорей, скорей цветок! Сюда цветок!
Пок. От тряски царской память отшибает.
Оберон (отталкивает Пока).
Уйди! Не нужен мне совет лукавый!
Хочу, чтоб волею своей любил
Меня возлюбленный, без злой отравы.
Титания.
Кто здесь возлюбленный? Кого кто любит?
Пойму ли наконец смысл всех загадок?
На пир любви спешила, с вихрем споря,
И что ж застала? Не пойму я: горе
Иль смех принес мне длинноухий скот?
Любви моей не ты ль беспутный мот?
Оберон обнимает Титанию и, пытаясь успокоить ее, ведет к ложу.
Сердце Розы (вылетев из скважины стены, приближается к Поку).
Тебе я, маленький мой Пок, верна.
С тобой хочу плясать, люби меня.
Пок. Тебе уже не страшно?
Сердце Розы.
Да, но сладок
Стыдливый страх.
Пок. Ха-ха! Ха-ха! Ха-ха!(Бережно подхватывает Сердце Розы на руки и, припрыгивая, укачивает ее в сон.)
Оберон и Титания остановились, обнявшись, над спящим с ритмическим храпом Лигеем.
Титания. Спусти, мой Оберон, сонливца с башни!
Оберон (выпускает ее из объятий). Титания, не жизнь мне без него!
Титания. Со мною жизнь! Не надо нам осла!
Оберон.
Титания, в объятиях Лигея
Познал я неизведанную сладость.
Титания.
Сказал ты — «неизведанную»? Значит,
Постыла нега ложа моего?
Объятия с хвостатой тварью слаще?
Месяц заволакивается тучами.
Оберон.
Молчи! Насмешкою ты страсти едкой
Не победишь.
Титания.
Сам скоро угодишь
В посмешище богам. Там о царе
Ослином молвь пойдет. Скажу сестре
Двоюродной, Диане{181} ясноликой…
Вот будет на Олимпе{182} смех великий!
Царь Оберон мою красу забыл,
Хвост-хобот, уши-трубы полюбил.
Ветер свищет, и долетают из глубины удары прибоя.
Пок.
Царю с царицей ревностью шутить,
А ветру бурей океан мутить!
Игра богам — побранка, людям — смерть.
Размалевалась тучами вся твердь.
Вал опененный роет хрящ покатый,
Смывает в омут жизнь, как враг заклятый.
Оберон (пытается обнять Титанию).
Жена, не гневайся — тебя люблю.
Ужель не докажу я страсть свою?
Титания.
Чье ложе вожделенней в эту ночь?
Лигеево? Мое ли? Отвечай!
Оберон.
Вопрос твой едок. Будет прост ответ:
Покорна ты любви и мне моя,
Его ж отказ — желанье разжигает,
И в эту ночь милее мне упрямец.
Титания (хлопает в ладоши).
Ко мне! Вы, феи! Сердце Розы! Пок,
Куда ты спрятал милую свою?
Пок.
Царица, с девочками Пок умеет
Себя вести пристойно. Укачал
Я фею в сон и снес в гнездо стрижа.
Титания. Сюда, о Сердце Розы, помоги!
Сердце Розы и феи вылетают из скважины стены и окружают Титанию.
Подруги ласковые, утешайте
Царицу бедную. Ее обидел
Изменою бесстыдный Оберон!
Гроза разражается громом и молнией. Вой ветра. Стоны волн. Визг людей приносится из глубины.
Царица башню покидает сирой.
Стелите ложе на хряще у волн,
Чтоб с влагою соленой слезы наши
Сливались до утра, когда покинем
Мы мужа, и осла, и остров этот.
Оберон.
Титания! Титания! Не плачь!
Узнав всю правду, оправдай меня!
Пок (глядит со стены вниз).
Бегут и мечутся. Ломают руки.
Убиты молнией. Водой залиты.
Забыли страсть свою в смертельной муке.
Вопят о помощи. Творят молитвы.
Но в тучах сумрачных скрыт челн Дианы.
На приступ бешеный ползут в лианы.
Оберон.
Моя ль вина? И я ль искал измены,
Когда под каприфолией на ложе
В лесу твоем я лег, моя жена,
Тебя любовно в сладострастной дреме
Дождаться, чтоб лететь в края иные?
Но вдруг пронзился сон огнем истомным,
Я все любил вокруг плененным взором,
Пока сей странный, дивный не предстал,
Чтоб пламя все в себе сосредоточить.
Титания, я умирал, любя!
Зрачки мои, колодцы темноты,
Его лишь лик безумно колебали!
Титания. Мотал то мордою осел безмозглый.
Оберон.
Склонить его на ложе удалось мне,
В ответ лобзанью вызвать томный стон,
И я венец познал бы сладострастий,
Но солнце возвестили трубы эльфов
(И боги не свободны на земле!)
Мы в путь пустились, весть тебе оставив,
Что ждет тебя на острове любовь.
(Обнимает ее колени.)
Титания.
О чем хлопочешь? Отпусти меня.
Твои мне руки мерзостно противны.
Сверкает молния. Гром прокатывается.
Пок (все глядит со стены в глубину).
Почти не слышно стонов. Смыло всех,
Кого на льяны не вскорячил спех.
Ползут! Срываются! И снова прут —
По скользким стеблям взлезть — немалый труд!
Титания (бегает, ломая руки).
Где ложе постлано мне ночью? Стойло
Вонючее я вижу. Душит смрад
Мне нежное дыханье.
Оберон.
О, жена!
Сюда примчавшись мрачный, повелел он
Построить стойло и затвор приладить,
Чтоб в злобе запираться от меня,
И до явленья твоего копытом
Он рыл гневливо мягкую солому
И мордою строптивой рассыпал
Овес отборный в яслях золотых.
Потом к пробоине стены он мчался,
Затвор раскинув. Голову вперед
Тянул, как бы стремясь перелететь
В тот лес, что за водою голубеет,
И, трубы странные ушей подняв
На дальний лес, вопил истошным гласом.
Тогда она на берег выступала
И отвечала стонами рыданьям,
Сливался вопль их над проливом темным
И рев ужасным был и неуемным.
Пок.
Ха-ха! Ха-ха! Дурак, влюбленный в дуру,
Не различил чужой ослицы шкуру.
Ливень нарастающим гулом доносится на башню.
Титания.
Куда я денусь! Тучи разразились,
И хрящ залит грозой и океаном.
Феи мечутся вокруг Титании с тревожными ласками. Эльфы играют тревожную музыку.
Хор фей.
Не плачь, подруга,
Ломая руки!
Царя-супруга
К дурной прилуке{183}
Ты не ревнуй,
Но расколдуй
Царевы очи!
Смешной судьбиной
Наш царь наказан,
С тупой скотиной
Волшебно связан
Обманом ночи.
Оберон. О я несчастный! Предан я женой!
Титания.
Посмешище! Отверженный ослом!..
Вот спит ушастый и дождя не чует.
Укройтесь, феи! В стойло спрячусь я,
Затвор замкну, чтобы рыдать на воле
О незавидной, о постыдной доле.
(Бросается в стойло, запирает за собою затвор. Кидает руки через ясли и, зарывая в яслях голову, рыдает.)
Оберон стоит между стойлом и Лигеем, опустив голову на грудь. Феи прячутся в камни.
Хор эльфов.
Какой печальный оборот
Вдруг приняли дела на башне!
Все неустройней, бесшабашней
С ослиной мордою урод!
Вид независимый усвоил,
И от тебя же оборон,
Великодушный Оберон,
Пред стойлом смрадным понастроил.
И нет хозяевам осла
Житья в высоком их приюте.
Царица в мерзостной закуте
Ночлег безрадостный нашла!
Довольно мять его копытам
Цветочки фей. Осла гони!
Хлевам семейственным верни
И скотного двора корытам!
Во время пения эльфов и плача Титании Пок носится беспокойный по башне, задевает спящего Лигея, который во сне стонет. Толкает Оберона.
Оберон. Что носишься летучей мышью? Смирно!
Пок.
Сердит ты, царь, того не понимая,
Что мыслями своими занят Пок.
Оберон.
Займись делами. Слугам мозг не нужен,
Но послушание.
Пок. Послушен я.
Оберон.
Послушный раб слух тонкий применяет,
Чтоб тайны царской воли угадать.
Пок. Угадано! Ты отвернись и жди.
Титания все рыдает. Лигей просыпается, вытягивается, зевая. Пок пытается протиснуться сквозь золотую решетку затвора, но не может. Выхватив из-за пазухи Алцвет, просовывает его сквозь жердинки в стойло, машет рукой. Стойло освещается красным полыхающим светом.
(Приговаривает.)
Гори, мерцай! Сок страстных ран! Свой яд
Лей ярый! Околдуй царицы взгляд!
(Откидывается от затвора и бросается к Оберону.)
Хоть брызнуть в очи мне не удалось,
А все желание твое сбылось.
Танец безмолвного Оберона в сторону от стойла. Оберон движется как во сне, с опущенной на грудь головой.
Титания (перестает рыдать. Откинулась от яслей. Ищет взглядом вокруг).
Откуда был тот странный томный свет?
(Закидывает вверх голову.)
Звездами глуби высей осиянны.
Прекрасен ясный челн златой Дианы.
Сестра моя, о чистая, привет!
Лигей (вскакивает. Бежит к стойлу. Притыкается мордой к окошку).
Кто здесь плакал в моем стойле?
(Плачет.)
Мне неприятно. Отворите!
Титания (отрывает затвор).
Ты плачешь? Странный! Ты меня жалеешь?
Ко мне ты ласков был… Я не сержусь.
И виноват ли бедный мальчик в том,
Что мой безмозглый муж пленен ослом?
Лигей. Ты плакала. Что мне делать? (Робко протягивает к ней руки.)
Титаник обнимает его. Они стоят, вплетшись руками.
Титания.
Легки объятья юношеских рук!
И зыбок тонкий стан, как ствол березки,
И нежен шелк ланит, как пух лебяжий.
Ты мил мне с этой мордою осла.
Лигей чешет зубами ей шею под затылком.
Мне новы эти ласки. Кобылица
Так кобылицу в табуне ласкает.
Мне жаль, что невзначай своей печалью
Душе ослиной грусть я причинила.
Да не дрожи, мой друг, довольно страха.
Ты весь измок Здесь, в золотой соломе,
Обсохни и согрейся.
Лигей. Ты ложись!
Титания.
Мне в речь впадаешь плавно. Ты поэт!
Теперь я вижу. Лишь поэтам можно
С богами жить и лик их видеть ясный.
Лигей.
Лица я твоего не вижу. Руки
И зубы мне твою красу открыли.
Богиня с пышным телом, отдохни
В соломе. Сон твой я постерегу.
(Боязливо оглядывается на затвор.)
Титания (разнимая его руки, обнимавшие ее стан).
Мой мальчик, будь послушным и усни.
У входа сторожить я стану чутко,
Дремля в божественном, легчайшем сне,
Чтоб тот, чью тень я вижу на стене,
Большую, злую, жесткую, как вор,
Засов наш сдвинув, не скользнул в затвор, —
Бесстыдный муж, что на осла…
Оберон.
Жена,
И ты его красой обожжена.
Лигей. Ио! Ио! Ио!
Титания (Оберону).
Осел милей тебя. Но не желанье
Томит — лишь неизведанная нежность.
Лигей (бьет хвостом по золотой лире и поет).
В башне высокой
Слезы я лью,
С солью глубокой
Слезы солью.
Море пусть стонет —
Брошусь в волну,
Пусть похоронят,
В нем отдохну.
Плача пою!
Плача пою!
(Брыкается обоими копытами и падает в солому.)
Титания (смотрит, умиленная, на спящего Лигея).
О слабый, смертный! мил ты мне, Лигей!
Хоть песни нашей плавность и звончей, —
Твоей печали так умильны лады.
Нег чистых мне с тобой раскрылись клады.
(Раскидывает затвор и выбегает к Оберону.)
Мой Оберон, прелестен твой Лигей,
В наш душный рай дух лога и корней
Принес нам топот роговых ступней.
Небо проясняется, светит месяц.
Пок.
Царица, вижу, поняла царя,
И в синем небе будет млеть заря.
Оберон.
Крылатой тайны сон не потревожа,
С тобой на брачное мы ляжем ложе.
Титания, мудрейшая из жен,
Прощением твоим я устыжен!
Идут, обнявшись, к пирному ложу.
Титания.
Прости и ты меня. Забыв на миг
Для смертной ревности бессмертный лик,
Титания опомнилась, и вновь —
В груди вместительной к тебе любовь.
Оберон и Титания склоняются на ложе, плодовые деревья свешиваются над ними до земли. Играет сладострастная музыка эльфов. Эльфы и феи пробуждаются и затевают пляску неги и томления.
Лигей (вскакивает и высовывает с любопытством голову из заставы). Помирились. Спят в страстных объятиях! Или никто из них меня не любит. Или не моей они породы. Я их ненавижу. Он меня целовал, а думал про нее. Она меня целовала, а думала про него. Боги неудобны. Ио! Ио! Ио!
Из-за выступа стены на башню перелезает тоненькая девушка с белою кроличьей головой и печально повислыми ушами. За ней следуют два юноши. Тотчас схватывают ее за руки и принимаются раздирать в две стороны.
Кроличья Голова. Милые юноши, выслушайте меня. Лучше чем погибнуть мне для обоих, — обоих я приласкаю. Все мы устали ползти по скользким лианам. Отдохнем в той золотой избушке, украшенной столькими цветами.
Первый юноша. Я лягу с ней. Ты сторожи у входа.
Второй юноша. Я первый поцелую пушистые губки.
Лигей (выскакивает из затвора. Кричит в диком восторге). Люди! Люди! Ио! Ио! Ио! Ио!
Юноши и Кроличья Голова отступают в страхе. Пок лает собакой.
Кроличья Голова. Ай! Ай! Собака! Она меня съест! (Перелезает проворно через стену.)
Юноши с криками отчаянья прыгают в глубину. Через стену показывается Прекрасная женщина. За нею толстый мужчина с рылом свиньи.
Прекрасная женщина (перелезая на башню). Здесь нет никого. Мы спаслись от бури.
Свиное Рыло (хрюкает). Твой муж настигнет нас. Прекрасная женщина. Я сама видела, как Кобылица, всю ночь преследовавшая его своею любовью, лягнула его в живот, и, скрючившись, он, как арбуз, полетел с лианы в глубину. Смелее, красавец, обойми меня. Дай упиться дивным ароматом твоих уст. (Обнимает его рыло.)
Пок. Невероятный вид. О Пок лихой!
Лигей (нерешительно подвигаясь). Хочу к ним подойти, да боров злой!
Пок. Довольно блудом эльфов дом порочить! (Подлетает к обнявшимся и во всю мочь кричит петухом.)
Свиное Рыло (вскакивает на стену). Здесь нечисть! Огонек!
Прекрасная женщина. Мне прямо в ухо как заорет!
Пок ударяет их крыльями по лицу. Свиное Рыло и Прекрасная женщина с воплями падают со стены в глубину. Четыре хора эльфов пролетают с нарастающею, потом сбывающею звонкостью труб.
Первый хор.
Из-за края вод,
Из рассветных ворот
Глянул бледный день.
Второй хор.
Глянул бледный день,
Забелела заря —
Разбудите царя.
Третий хор.
Золотится заря.
Протрубите, рога,
Подымайте царя!
Четвертый хор.
Заалела заря!
Дребезжите, рога!
Торопите царя!
Лигей падает, брыкаясь, в солому. Долго возится, закапываясь глубже в нее, чтобы схорониться. Потом не движется.
Пок (мчится к ложу).
Царица, царь! Пора вам в путь на запад!
Ткет Солнце золотых лучей тенета{184}
Вас уловить в объятьях неги томной.
И все, как встарь, сойдут с Олимпа боги,
Толпой смеющейся чету обстанут,
Венеру{185} с Марсом{186} новых застыдят.
Оберон приподымается. Деревья выпрямляются над ложем.
Оберон. Титания! Титания! Проснись!
Титания.
Мой Оберон! Летим в края ночные!
Любить при месяце повадней нам.
Осла буди от сна!
Идут, обнявшись, к стойлу.
Оберон.
Царица ночи!
Своей рукою нежной до хвоста
Священного Лигея прикоснись —
Он вскочит вмиг.
Титания (входит в стойло, где улегся Лигей). Лигей, Лигей, проснись! (Притрагивается к хвосту Лигея)
Лигей (вскакивает). Ио! Ио! Ио!
Титания кладет ему руку вокруг шеи. Он сбрасывает ее и лягается.
Титания. Что с ним?
Пок.
Ослы ревнивы. Рано царь
Отчаялся, и рано ты, царица,
Объятиям супруга предалась.
Титания.
Как мельница безмозглая, зерно
Гнилое мелет Пок праздноязычный!
Оберон трубит в золотой рог. Эльфы, опахалами сметнув солому с Лигея, взнуздали его. Расправили крылья. Вскинули вверх ноги. Тучей крылышек подхватили в воздух его и золотое стойло. Оберон и Титания схватывают с двух сторон узду. Все поднимается высоко в воздух и улетает при тихих серебристых рогах.
Лигей (прерывая рога, вопит уныло).
Откуда я? Куда мой путь?
И кем заворожен?
В душе моей забвенья муть.
За что я постыжен?
Пок (улетая последним).
Лети, осел! Упрямство не дает
Упрямцу различить полынь и мед.
Кроличья Голова (показывается над пробоиной стены и боязливо оглядывается). Нет никого. И слава Богу. А я и не думала падать. От собаки под нависшим камнем втиснулась. У нее четыре лапы — не уместятся. (После долгого молчания). Бедные, неразумные юноши, не говорила ли я, что жадность губит. Вот вы теперь оба спите вечным сном на дне моря. (После долгого молчания.) Плохо мне было, когда вы меня оба, ревнуя, любили; но хуже теперь, когда уже некому любить. (После долгого молчания.) Я буду горько плакать по вас, милые, безрассудные юноши; но вот увидела я на траве кожухи плодовые. Утолив свой голод, помяну вас жалобами и рыданьями. (Перебирается через стену на башню. Первые лучи солнца освещают ее.)