V
V
Сегодня, кажется, пожаловаться нельзя — жарко, солнце светит «во все лопатки» — у прохожих от жары совсем разваренный вид — даже лошади (на что уж выносливый скот!) — и те понурили головы…
Иду по улице с опаской — выбежит чего доброго из-за угла какой-нибудь сбесившийся обыватель и искусает…
Положим, кусают не только бешеные, иной «писатель» только тем и занят, что ищет кого бы укусить — но этот народ все больше беззубый — не страшно…
Жарой доволен разве только трамвай…
Возить себе целый день потные туши житомирцев к Тетереву — глядишь, пятак да пятак — целый рубль набежит…
Но Тетерев от жары не спасает — вода мутная, теплая, да и воды-то самой «как кот наплакал»…
Жаль Тетерева! С каждым годом он все больше мелеет… и плешивеет.
Обнажаются камни, разоряют красивые берега — и от «картинности» (этих берегов) скоро одно звание останется. Приезжие дачники, наслышавшись о живописных тетеревских берегах, удивляться будут. Какой же это Тетерев — это «мокрая курица», а не Тетерев…
На днях как-то соблазнился хорошей погодой, взял лодку (верней, корыто) и поехал обозревать наши красоты.
Но что я увидел!
Десятки каменотесов, как дятлы, долбили своими молотками гранитные скалы, обнажая желтый песок, который с глухим шумом осыпался в воду.
А у самого берега стояло первое печатное произведение каменотесов — надгробный памятник…
Памятник по былой красе Тетерева!
Но в наш век промышленности не годится скорбеть «о красотах».
Польза прежде всего!
Зато другой берег в полной неприкосновенности. К чести просвещенного владельца «Зеленой рощи» — он не обращает своей рощи в дрова, а гранитные берега в булыжники для мостовых (невыгодно, должно быть!)…
И «Зеленая роща» все так же обаятельно красива, как в былые годы… Невольно ждешь, что из кущи зеленых деревьев выбежит к реке с резвым хохотом толпа дриад, спасаясь от бесстыжих фавнов…
Но очарование прошло: на тропинку вышел какой-то «грек из Одессы» — дачник, самым прозаическим образом уселся на скамейку и закурил папиросу.
Говорят, впрочем, что, когда «румяная Аврора» золотит верхушки елей «Зеленой рощи», в гроте у реки слышны иногда «шепот… робкое дыханье…». Говорят даже, что один чиновник, отправившись на заре купаться… увидел…
Впрочем, — чего в Житомире не говорят?..
Но вечером, попозднее, когда поменьше «купающихся» и катающихся, — словом, когда нет назойливой публики, — на реке хорошо… Тихо… берега молчаливые, точно задумались о чем-то; вдали поют «реве тай стогне…», сквозь деревья мигают дачные огни…
Остановишь лодку и смотришь, как звезды отражаются в воде, и забываешь, что ты, бедный человек, живешь в Житомире, что твое прошлое, настоящее и будущее одиноко неприглядны и тоскливы…
Однако я забрался не в свою область и в поэзию ударился… Готов даже стихами заговорить:
Сонный Тетерев катится
В живописных берегах,
Луч луны в волнах дробится
И играет на камнях.
И на лунную дорогу,
Точно резвый рой наяд,
Выплывает понемногу
Легких лодок длинный ряд.
С весел вниз вода сбегает,
Вновь сливается с водой
И журчаньем нарушает
Ночи царственный покой.
Конечно, все это только — кажется.
Какой-нибудь франт, сев с лодкой на камни… ругаясь, нарушает… ночи царственный покой… и вы снова попадаете на землю.
Все-таки хорошо на Тетереве вечером, попозднее… когда никого нет…
<1904>