«Ахматовские сироты»

Интертекстуальное пространство акмеизма оказало сильное влияние на поэзию XX в. Акмеистические тенденции прослеживаются и в поэзии общепризнанных продолжателей традиции И. А. Бродского, Е. Б. Рейна, А. Г. Наймана, Б. А. Ахмадулиной, и в творчестве далеких друг от друга по стилю Т. Ю. Кибирова, В. Б. Кривулина, Л. В. Лосева, О. А. Седаковой, в бардовской и рок-поэзии.

Акмеисты выработали специфический поэтический язык, который остается актуальным и в эпоху постмодернизма. «История-судьба», «романтический историзм» Н. С. Гумилева, деформация исторического времени А. А. Ахматовой и О. Э. Мандельштама, акмеистическое восприятие культуры как личного, интимного события прослеживаются в творчестве поэтов XX в.

Особое значение для поэтов второй половины XX в. имела личность Анны Андреевны Ахматовой, вокруг которой в последнее десятилетие ее жизни сложилась сильная поэтическая школа. К ней принадлежат поэты очень разные, у каждого влияние Ахматовой соединилось с особенностями собственного поэтического стиля и другими литературными традициями. По мнению исследователей (В. С. Баевский и др.), к «школе Ахматовой» можно отнести творчество М. С. Петровых, А. А. Тарковского, Д. С. Самойлова, А. С. Кушнера, Е. Б. Рейна, И. А. Бродского.

Вектор действия акмеизма и, в частности, влияние Ахматовой на современную литературу проходит через открытую поэтическую систему И. А. Бродского в область «неофициальной» поэзии 1960-1980-х гг. Таким образом, акмеизм можно рассматривать как одну из основ формирования советского литературного андеграунда.

Жизнь И. А. Бродского с ранних лет как будто пронизана символами Серебряного века: его детство прошло в том самом «питерском» доме, где до революции жили Д. С. Мережковский и З. Н. Гиппиус.

А. А. Ахматова предсказала поэту большое поэтическое будущее и навсегда осталась для И. А. Бродского нравственным эталоном («Утренняя почта для А. А. Ахматовой из г. Сестрорецка», «Закричат и захлопочут петухи…» (1960-е); «Сретенье» (1972); «На столетие Анны Ахматовой» (1989), эссе «Муза плача» (1982)). Поэт вспоминал: «Всякая встреча с Ахматовой была для меня довольно-таки замечательным переживанием. Когда физически ощущаешь, что имеешь дело с человеком лучшим, нежели ты. …С человеком, который одной интонацией своей тебя преображает. И Ахматова уже одним только тоном голоса или поворотом головы превращала вас в хомо сапиенс. Ничего подобного со мной ни раньше, ни, думаю, впоследствии не происходило… В разговорах с ней… ты быстрее становился христианином – человеком в христианском смысле слова. Роль поэта в обществе сводится в немалой степени к этому».[130]

Ахматовская традиция ассоциативности, ощутимой вещности воссоздаваемого мира продолжается и в творчестве Б. А. Ахмадулиной.

Как и в стихах Ахматовой, ахмадулинский мир чувственно реален: он видим, слышим, осязаем, обоняем, воспринимаем на вкус. В то же время под пером поэта становятся волшебными самые обыденные вещи. Такие, как газированная вода из автомата.

Воспрянув из серебряных оков,

родится омут сладкий и соленый,

неведомым дыханьем населенный

и свежей толчеею пузырьков.

Газированная вода[131]

Стихи Беллы Ахатовны Ахмадулиной – этого, по словам И. А. Бродского, «сокровища русской поэзии» – как будто «пропитаны» Серебряным веком, живым личностным восприятием творчества А. А. Блока, А. А. Ахматовой, О. Э. Мандельштама, М. И. Цветаевой.

Для современной поэзии остаются актуальными все художественные принципы акмеизма, которые в каждой индивидуальной поэтической системе органично сосуществуют.