Призрачность усилий

Одним из наиболее значимых для прозы Платонова мотивов является мотив призрачности, бессмысленности невероятных усилий, бездарности использования человеческого энтузиазма. В финале «Котлована» Платонов показывает, как постепенно скашивается живая трава, затем лопаты врезаются в живой верхний слой почвы, затем долбят мертвую землю и камни. Но гигантская яма, которую копают для будущего прекрасного общежития, становится могилой для умершей девочки.

Стремление быть точным, заглянув в глубины души целой массы людей, позволяет писателю вскрыть противоречивость, ирреальность новой действительности.

Именно в этом и состоит грандиозность абсурда жизни, в которой люди как будто не замечают окружающего хаоса, устремляясь сообща в неосуществимые иллюзорные дали гармонии (при этом представления о такой гармонии у каждого свои). Исследуя процесс поиска всеобщей правды, Платонов обнаруживает явное неблагополучие самой идеи, в которой кроется трагический абсурд – одержимые верой в торжество мировой революции мучаются от непосильности свалившейся на них задачи, но отказаться от ее выполнения не могут, потому что уже не представляют другой жизни. Без этой веры их жизнь теряет смысл.

Платонов утверждает, что все сходится в человеке, все проходит сквозь его сознание. Истины вне человека быть не может. Но абсурд, помрачивший сознание чевенгурцев, строителей котлована, создателей ювенильного моря, которое снабдит водой обезвоженную степь, не позволяет оценить трезво и реально то, что происходит вокруг. Битва за колбасу превращается в этом сознании в классовый конфликт инстинктов («Ювенильное море»).

Строительство новой жизни требует наличия «новых» людей, свободных от предрассудков прежней буржуазной, полной собственнических инстинктов жизни. Платонов разворачивает эту метафору, превращая ее в реальность, – тут и обнаруживается абсурдность самой утопической идеи, ее бесчеловечность. Утопия превращается в антиутопию.