«Словом воскреснем» (М. П. Шишкин)

«Словом воскреснем» (М. П. Шишкин)

Один из наиболее ярких и титулованных представителей «четвертой волны» Михаил Павлович Шишкин (р. 1961) обрел известность после публикации романа «Всех ожидает одна ночь».

В 2001 г. он стал лауреатом Букеровской премии за роман «Взятие Измаила», о котором сам автор сказал, что эта книга «о невозможности освободиться от России».

Одно из последних произведений Шишкина, роман «Венерин волос», был награжден в 2005 г. премией «Национальный бестселлер», но породил при этом дружный и недоброжелательный хор критических откликов. Критики называли писателя имитатором, изображающим «то страсть, то мысль», обвиняли его героя в том, что он лишен «способности к состраданию» и «острому переживанию собственного греха и гнетущего чувства вины», а автора – в том, что он наслаждается российскими ужасами из сытой Швейцарии. Почти каждый из писавших о «Венерином волосе» упомянул, что Шишкин эмигрировал в 1995 г. из России.

Между тем писатель создал роман для всех, не только для россиян, но и для европейцев из Западной Европы, и для американцев, и для израильтян. И это принципиальная черта авторской позиции, ориентирующейся не на гражданство своей аудитории, а на вдумчивого читателя, готового воспринять такой большой, гулкий, сложно устроенный текст.

Ключи к его пониманию скрываются внутри: так, в романе упомянута фреска «Воскрешение плоти» Луки Синьорелли в итальянском соборе Орвието; в унисон с сюжетом фрески звучит эпиграф «И прах будет призван, и ему будет сказано: «Верни то, что тебе не принадлежит; яви то, что ты сохранял до времени. Ибо словом был создан мир, и словом воскреснем» (Откровение Варуха, сына Нерии. 4, XLII)». То, что цитата взята из апокрифа – апокалипсического видения пророка Варуха, – принципиально, потому что роман сознательно не претендует на каноничность толкования образа «воскрешения плоти».

Начало произведения – истории, которые рассказывают россияне, желающие получить в Швейцарии статус беженцев. Они попали в Цюрих из Чечни: из детского дома, из тюрьмы, их дом сожгли, их родителей убили, их насиловали черенком метлы, их детей расстреливали в упор. Главный герой романа – переводчик, которому приходится переводить все эти жуткие подробности на немецкий язык. А в перерывах между допросами он читает «Анабасис» Ксенофонта.

Такое сопоставление предоставляет возможность соединить в одном тексте греческих наемников, отступающих к морю, со спустившимися с гор чеченскими беженцами, которые поклялись, что лучше умрут, чем сдадутся русским. Чеченцы и эллины отправляются в путь вместе. Герой же не только переводит чужие истории, он еще и пишет полуфантастические письма сыну Навуходонозавру, рассказывая ему о службе в Министерстве обороны швейцарского рая.

«Венерин волос» постепенно превращается в роман о человеческом рассказе. В произведение включены эпизоды, в которых герои испытывают пронзительную «острую жалость», в их сердцах возникает любовь. Автор и его герои уверены: то, что не будет записано, умрет. И потому все важное, и болезненное, и радостное, и невыносимое, и очаровательное должно быть запечатлено в слове, тогда оно не умрет уже никогда. «Наша жизнь и есть тот самый рассказ», – считает автор. Поэтому так важна каждая мелочь, каждое «проглоченное ветром» слово, каждое молчание. Ведь и в эпиграфе романа сказано: «словом воскреснем».

Важно только понять, из какого именно слова рождается жизнь, что можно узнать из человеческого рассказа, а чего узнать нельзя никогда.