Темы и вариации (В. Ф. Ходасевич и И. А. Бродский)

Темы и вариации (В. Ф. Ходасевич и И. А. Бродский)

Помимо очевидных параллелей поэзии конца XX в. и ее вершин, созданных в его начале, можно обнаружить и поразительные переклички несхожих на первый взгляд поэтических миров. Так, для В. Ф. Ходасевича сохраняет ключевое значение двоемирие, противопоставление земного бытия и высшего духовного состояния в мире, недоступном человеку. Одна из важнейших тем этого поэта – соотношение души и «Я», которые раздвоены, разведены.

Пробочка над крепким йодом!

Как ты скоро перетлела!

Так вот и душа незримо

Жжет и разъедает тело.

Пробочка[129]

Поэзии И. А. Бродского все это чуждо. Между тем многое сближает этих поэтов. Современниками поэзия Ходасевича воспринималась как прямое продолжение классической лирики. На это указывали В. Я. Брюсов, Андрей Белый, В. В. Набоков, З. Н. Гиппиус и др. Интересно, что сходные оценки были даны и поэзии И. А. Бродского. Но сами поэты осознавали себя не только хранителями поэтической традиции, но и ее обновителями.

Кроме того, исследователи, анализируя стихи Бродского, обнаружили, что отсылки к пушкинским текстам у него часто сопровождаются цитатами из стихотворений Ходасевича – иногда переиначенными, «вывернутыми наизнанку».

Близость поэзии Бродского к стихотворениям Ходасевича проявляется и в сходстве образного словаря. Иногда это совпадения и в форме, и в значении образов. Иногда эти образы близки лишь внешне, но противоположны по значению (грамофонная пластинка с иглой, издающей звук; устойчивая в поэзии Бродского параллель «сердце – часы» предварена Ходасевичем в стихотворении «Так бывает почему-то…» и т. д.). Для обоих поэтов характерно отстраненное описание собственной личности. Роднящим их качеством можно назвать и соединение глубинной философичности с осязаемой предметностью, когда чувственные вещи становятся своеобразными эмблемами бытия.

Особенная значимость Ходасевича для Бродского объясняется, видимо, тем, что он обнаруживал в судьбе автора «Тяжелой лиры» сходство с событиями собственной жизни. Такое сопоставление давало Бродскому ощущение столь необходимой его душе укорененности и в жизни, и в поэзии.