Литературный роман: появляется Джой Дэвидмен

В понедельник 23 апреля 1956 года, без всякой публичности и даже не соизволив сделать предварительное объявление, К. С. Льюис женился на Хелен Джой Дэвидмен Грешэм, разведенной американке, младше его на 16 лет. Гражданская церемония совершилась в регистрационном бюро Оксфорда на Сент-Джайлс. Свидетелями стали друзья Льюиса доктор Роберт Хавард и Остин Фаррер. Толкин не присутствовал, более того, он узнал об этом событии с некоторым опозданием. С точки зрения Льюиса, регистрация брака имела исключительно практический смысл: миссис Грешэм получала законное право остаться с обоими сыновьями в Оксфорде после того, как 31 мая 1956 года истекала их британская виза.

После недолгой церемонии Льюис сел на поезд до Кембриджа и вернулся к обычному расписанию с еженедельными лекциями. Брак как будто ничего не изменил в его жизни, и многие близкие друзья оставались в неведении о новом статусе Льюиса. Он решил все у них за спиной. Большинство привыкло к мысли, что Льюис так и останется холостяком до конца своих дней.

Так кто же была эта миссис Грешэм, с которой Льюис решил оформить брак столь таинственным и поспешным образом? И как вообще сложился этот брак? Чтобы разобраться в этом сюжете, нужно прежде всего вспомнить о влиянии, какое Льюис имел на определенную аудиторию — умных, читающих женщин, для кого он был и убедительным апологетом христианской веры, и вдохновенным, покоряющим примером использования литературы для развития и передачи религиозных тем.

К числу таких поклонников Льюиса принадлежала и Рут Питтер (1897–1992), хороший английский поэт, награжденная в 1937 году Готорнденской премией за опубликованный годом ранее «Трофей» (A Trophy of Arms). Во время Второй мировой войны Питтер слушала по радио беседы Льюиса и находила в них духовное вдохновение и интеллектуальный стимул. В ту пору Питтер пребывала в отчаянии и чуть было не бросилась ночью с моста Баттерси. Но когда она стала перечитывать Льюиса, в мире вновь появился смысл. Возвращением веры она была обязана Льюису, утверждала впоследствии Питтер[666].

И поскольку он оказал на нее столь сильное влияние, поэтесса хотела познакомиться лично с Льюисом и попыталась организовать встречу с помощью общих друзей[667]. В том числе она обратилась с этой просьбой к Герберту Палмеру (1880–1961). В итоге 9 октября 1946 года Льюис пригласил ее на обед в Магдален-колледж. То была первая из многих встреч, из которых родилась крепкая, основанная на взаимном уважении дружба. В 1953 году Льюис даже оказал Питтер редкую честь, позволив ей называть его в письмах «Джеком». По свидетельству друга и биографа Льюиса Джорджа Сэйера, Льюис однажды сказал, что будь он из тех, кто женится, он бы выбрал себе в спутницы жизни поэтессу Рут Питтер[668]. Но хотя многие общие знакомые видели в Питтер родственную Льюису душу, ни во что романтическое их дружба не переросла[669]. С Джой Дэвидмен, однако, вышло по-другому.

Хелен Джой Дэвидмен родилась в 1915 году в Нью-Йорке в еврейской семье восточно-европейского происхождения. К моменту ее появления на свет родители уже не соблюдали предписания своей религии. В сентябре 1930 года, то есть в 15 лет, она поступила в нью-йоркский колледж Хантера, выбрав в качестве основных предметов английскую и французскую литературу. В Хантере Дэвидмен подружилась с будущей писательницей Бел Кауфман (1911–2014), которая в 1965 году прославится бестселлером «Вверх по лестнице, ведущей вниз». Кауфман вспоминала, что уже тогда Дэвидмен предпочитала общаться с «мужчинами постарше», особенно с теми, кто «всерьез интересовался литературой»[670]. Дэвидмен и сама проявила незаурядный писательский талант и еще в Хантере удостоилась премии имени Бернарда Коэна за рассказ «Отступник», основанный на услышанной от матери истории из жизни России XIX века. Получив степень магистра английской литературы в Колумбийском университете в 1935, Джой попыталась стать свободным писателем. Сначала дела шли неплохо. Она получила престижную премию Йеля для поэтов-дебютантов (Yale Younger Poets Series Award) за подборку 1938 года «Письма товарищу». Затем пришло приглашение из Голливуда, от студии MGM, искавшей новые таланты. Дэвидмен заключила контракт на шестимесячный испытательный срок и получала 50 долларов в неделю, работая над сценариями. За это время она предложила студии четыре сценария — ни один из них не был одобрен, и Дэвидмен пришлось возвратиться в Нью-Йорк. Там она искала способы зарабатывать на жизнь, продолжая при этом писать и сотрудничать с коммунистической партией.

Как многие американцы в пору Великой депрессии тридцатых годов, Дэвидмен стала атеисткой и коммунисткой и видела спасение от экономических бед Америки лишь в радикальных социальных мерах. Она вышла замуж за товарища по партии и писательскому призванию Билла Грешэма, который отправился в Испанию сражаться на стороне республики. Брак оказался не слишком стабильным: Грэшем пил и был склонен к депрессии, в его жизни возникали другие женщины. К февралю 1951 брак был на грани развала.

И тут в жизни Джой произошел неожиданный поворот. «Всосав атеизм с детским питанием», она внезапно для себя в начале весны 1946 обрела Бога. Рассказывая об этом драматическом событии в 1951 году, Джой высказала предположение, что Бог, словно лев, «преследовал» ее долгое время, ожидая времени напасть, застичь врасплох. Бог «подкрался ко мне так тихо, что я понятия не имела о его близости. И вдруг — он прыгнул»[671].

Обретя Бога, Дэвидмен принялась исследовать новую для нее территорию веры. Главным ее проводником стал британский писатель, с недавних пор получивший известность и в США, — К. С. Льюис. «Расторжение брака», «Чудо» и «Письма Баламута» открыли ей путь к интеллектуально обогащенной и крепкой вере. Но если все остальные читатели жаждали только совета Льюиса, Дэвидмен возжелала саму его душу.

В ряде газетных статьей к столетию со дня рождения Льюиса (1998) младший сын Дэвидмен Дуглас Грешэм прямо утверждает: его мать отправилась в Англию с определенной целью — «соблазнить К. С. Льюиса»[672]. Хотя в ту пору это высказывание вызвало кое у кого сомнения, теперь уже складывается консенсус, признающий, что Дуглас Грешэм достаточно верно оценил ситуацию[673].

Намерение Дэвидмен соблазнить Льюиса подтверждает архив, завещанный в 2010 году Джин Уэйкмен (ближайшей английской подругой Дэвидмен) центру имени Мэрион Уэйд, основному институту, занимающемуся исследованием наследия Льюиса при Уитон-колледже в Уитоне, штат Иллинойс[674]. Эти поступившие в распоряжение исследователей бумаги включают 45 сонетов, адресованных Дэвидмен Льюису и написанных с 1951 по 1954 год. Как отмечает Дон Кинг, эти сонеты свидетельствуют о желании Дэвидмен вернуться в Англию после первого знакомства с Льюисом и сблизиться с ним. Двадцать восемь сонетов весьма подробно описывают попытки Дэвидмен развить и углубить эти отношения. Льюис изображается в виде фигуры из льда, айсберга, который Дэвидмен намерена растопить пьянящим сочетанием интеллектуальной изысканности и телесной привлекательности. Но не будем забегать вперед, хотя эти пояснения и требовались, чтобы отчетливее понять ход дальнейших событий.

Некоторые из близких Дэвидмен в Америке людей уже догадывались, к чему дело идет. Рене Пирс, кузина Дэвидмен, была убеждена, что Дэвидмен начала влюбляться в Льюиса примерно в 1950 году, хотя к тому времени еще не была с ним знакома и даже никогда его не видела[675]. Но как же ей соблазнить Льюиса? Для начала нужно каким-то образом вступить с ним в контакт, увидеться.

Как это осуществить?

К счастью для Дэвидмен, ответ был уже готов. К тому времени Чэд Уолш утвердился в роли ведущего американского специалиста по Льюису. Подружившись с Уолшем, Дэвидмен попросила у него совета, как познакомиться с Льюисом. И в результате в январе 1950 Дэвидмен написала Льюису и получила от него вполне многообещающий ответ. Она продолжала писать ему — и он снова и снова ей отвечал.

Ободренная этой перепиской, Дэвидмен пересекла океан и 13 августа 1952 ступила на английский берег. Ее сыновья Дэвид и Дуглас оставались с отцом, и кузина Рене приехала, чтобы помочь Биллу присматривать за мальчиками. «Официальным» предлогом оплаченной родителями Джой поездки было желание повидаться с заочной подругой Филлис Уильямс и закончить книгу «Дым на горе», современное переложение Десяти заповедей. Но подлинной целью было завязать личное знакомство с Льюисом.

Во время продолжительного визита в Англию Джой продолжала переписку, и Льюис дважды пригласил ее на ланч в Оксфорде (где присутствовали его друзья). Отдавал ли он себе отчет в том, что творилось в эмоциональном мире Дэвидмен, или в том, как легко его может затянуть в этот мир? Стоит отметить, что оба раза Льюис позаботился пригласить на обед и своих друзей. Разумеется, никто не именовал их «дуэньями», но фактически они играли именно такую роль, и когда Уорни не смог прийти на обед в Магдален-колледж, Льюис поспешно заменил его Джорджем Сэйером. Тем не менее Дэвидмен сочла эти встречи успешными и увлекательными. Льюис, по-видимому, готов был к продолжению и укреплению дружбы. Вся инициатива в развитии отношений исходила от Джой, но Льюис охотно следовал за ней. Вплоть до этого момента дружба Дэвидмен с Льюисом в точности напоминает отношения Льюиса с Рут Питтер.

Вероятно, вскоре Льюис почувствовал себя в безопасности рядом с поклонницей, которую он представил своему кругу как «миссис Грешэм». В начале декабря Дэвидмен обедала с ним приватно в Лондоне, а за этим последовало предложение провести Рождество и Новый год в Килнсе вместе с Льюисом и Уорни. Эти короткие каникулы превратили Джой, как она позднее признавалась Уолшу, в «законченного англомана», и она могла думать лишь о том, как бы поскорее «быть пересаженной»[676]. Видела ли она в Льюисе возможный инструмент «пересадки»? Мог ли Льюис стать рыцарем в сияющих доспехах, который избавит девицу от гнета жестокого мужа и свершит подвиг благородной любви? Многие факты указывают на то, что какую-то роль в этом духе Льюис соглашался сыграть, особенно после того как Дэвидмен предъявила письмо от мужа, выражавшего желание вступить в брак с ее кузиной Рене.

3 января 1953 Джой возвратилась в Америку, чтобы разобраться со своей семейной ситуацией. К концу февраля они с мужем договорились о разводе. Все это время Дэвидмен поддерживала контакт с Льюисом и сообщала ему о развитии событий. По данным иммиграционной службы, Дэвидмен вернулась в Англию 13 ноября 1953, на этот раз с обоими сыновьями, Дугласом и Дэвидом, восьми и девяти лет — это ее решение глубоко ранило Билла Грешэма, и оно явно нуждается в пояснении. С какой стати перебираться в Англию, где не имелось никаких семейных связей? Родители Джой были оба еще живы, они даже навещали ее в Лондоне в октябре 1954 года. Почему бы не остаться в Соединенных Штатах, где жизнь в ту пору была намного дешевле и существенно больше возможностей найти работу?

Многие находили лишь один убедительный ответ на этот вопрос: Дэвидмен рассчитывала на финансовую поддержку Льюиса. В ее разрешении на пребывание в Соединенном Королевстве однозначно указано, что находиться на территории страны ей разрешено с условием «не занимать никакую должность, оплачиваемую или же неоплачиваемую»[677]. Обоих мальчиков она записала в школу Дэйн Корт в Пирфорде, графство Саррей (в 1981-м эта школа закрылась). Дэвидмен нуждалась в деньгах. Правдоподобно (хотя и не доказано), что Льюис взял на себя основные расходы на содержание семьи Дэвидмен и на оплату школы анонимно, через фонд «Агапе», благотворительный трастовый фонд, организованный в 1942 году Оуэном Барфилдом и распоряжавшийся роялти Льюиса от некоторых книг[678]. Совершенно очевидно, что Уорни не был об этом осведомлен.

Но на этом проблемы Дэвидмен не исчерпывались. Желание остаться в Англии отчасти подстегивалось тревогой насчет ожидавших ее на родине перспектив. Лихорадка Холодной войны сотрясала Америку, советские ядерные испытания и Корейская война (1950–1953) лишь усугубляли общую тревогу. Дэвидмен не могла не понимать, что ее прежние убеждения и высказывания как члена коммунистической партии (чего она вовсе не пыталась скрывать) практически лишают ее шансов найти работу в Голливуде или в СМИ. Сенатская комиссия по расследованию антиамериканской деятельности занялась активным розыском и преследованием людей коммунистических убеждений, особенно если те работали в СМИ. В результате более трехсот деятелей искусства, заподозренные к коммунистических симпатиях или связях, в том числе кинорежиссеры, радиокомментаторы, актеры и в особенности сценаристы, попали в черный список и бойкотировались Голливудом[679].

Прошлое Дэвидмен гналось за ней по пятам. Кто бы решился посмотреть сквозь пальцы на ее былое членство в коммунистической партии, на активное участие в принадлежащих партии журналах, таких, как New Masses? Никаких шансов стать сценаристом в Голливуде или сколько-нибудь влиятельным писателем в других регионах США. Учитывая политический контекст времени, легко понять, почему Дэвидмен сочла, что как писатель сможет состояться лишь за пределами Штатов.

Отношения Джой и Льюиса вышли на новый уровень в 1955 году, когда она вместе с сыновьями переехала в трехкомнатный дом на Олд-Хай стрит, № 10, в Хидингтоне, поблизости от Килнса. Это дом нашел для Джой Льюис, и он же платил за аренду. С тех пор он ежедневно посещал ее и проводил здесь много времени, явно получая удовольствие от общения с Джой. Она стала для него не только добрым другом: Джой стимулировала литературное воображение Льюиса, и об этом стоит поговорить подробнее.

Поначалу Дэвидмен привлекла Льюиса чувством юмора и замечательным интеллектом. Вскоре стало ясно, что ее способности этим далеко не ограничиваются. Возможно, влиянием Дэвидмен следует объяснить и решение Льюиса обзавестись литературным агентом, вместо того чтобы и впредь общаться с издателями напрямую. 17 февраля 1955 года Льюис проинформировал Джослин Джибб (1907–1979), управляющую издательством Geoffrey Bles, что он обратился к Спенсеру Кёртису Брауну (1906–1980) и поручил ему вести дальнейшие переговоры с издателями[680]. Это шаг, по всей видимости, объяснялся финансовыми соображениями: неужели Льюис внезапно понял, что ему понадобится больший доход?

Но Дэвидмен не только предложила Льюису способ больше зарабатывать писательским трудом. Она стала повивальной бабкой трех его поздних книг, включая «Пока мы лиц не обрели» (1956), романа, который широко признается одним из ключевых для Льюиса. Дэвидмен любила сравнивать себя с «издателем-соавтором» Максвеллом Перкинсом (1884–1947), великим американским редактором, через чьи руки прошли шедевры Эрнеста Хемингуэя, Скотта Фитцджеральда и Томаса Вулфа. Будучи и сам признанным писателем, Перкинс обладал редким талантом поощрять других авторов совершенствовать и оттачивать свое ремесло. Дэвидмен уже играла эту роль при Билли Грешэме и теперь обратила свой опыт на пользу Льюису.

В марте 1955 года Дэвидмен приехала в гости в Килнс. Льюис давно интересовался классическим мифом о Психее и в двадцатые годы написал поэтическое переложение этого сюжета. Но теперь проект застрял, Льюис не мог придумать, как повернуть эту идею. Дэвидмен впервые применила стратегию сотрудничества. Вместе с Льюисом они «перебрасывались идеями, пока одна из них не ожила»[681].

Это сработало. Льюис внезапно увидел, как написать книгу на сюжет о Психее, и загорелся энтузиазмом. К концу следующего дня уже возникла первая глава того, что станет романом «Пока мы лиц не обрели». Льюис посвятил роман Дэвидмен и считал его одним из лучших своих произведений. Правда, с коммерческой точки зрения то был провал. Льюис горестно замечал в 1959 году, что труд, который он сам полагал «намного и во много раз лучшим из всего мной написанного», оказался «величайшей неудачей и в глазах критиков, и в глазах публики»[682]. С другой стороны, за исключением только «Хроник Нарнии» именно это произведение в итоге вызвало более всего дискуссий. Присутствие Дэвидмен ощущается и в двух других поздних работах Льюиса, в «Размышлении о псалмах» (1958) и в трактате «Любовь» (1960).

В оксфордский период Льюис привык многое делать в сотрудничестве. Хотя инклинги главным образом проверяли друг на друге и помогали улучшить уже пишущиеся книги, Льюис неоднократно получал от других творческий стимул для того, чтобы приступить к работе, в особенности от Роджера Ланселина Грина, который сыграл существенную роль в вызревании «Хроник Нарнии» и в первую очередь «Племянника чародея». Дэвидмен могла бы вписаться в уже сложившуюся схему, но она не удовлетворилась тем, что присоединилась к числу вдохновителей Льюиса — она стала его женой.