241

«Инклинги» — самоназвание неофициального кружка литераторов, языковедов и мыслителей, существовавшего в тридцатые годы в Оксфорде. Название объединяет в себе три аллюзии — «чернила» (англ. ink), «наклонности» (inklinations) и «намеки» (inklings). Кружок сформировался вокруг трех его постоянных членов — Толкина, Льюиса (см. прим. [65] к гл. 1) и Чарльза Вильямса (см. ниже). По определению Толкина, это был «неопределенный и неизбранный круг друзей, который собирался вокруг Льюиса и встречался в его комнатах в колледже… Обычно мы читали друг другу вслух сочинения разного рода (и длины)…» Инклингов объединял пафос защиты разума, христианская направленность, заинтересованность проблемой мифа, признание его ценности. Инклинги ощущали себя в конфликте с «духом современности» и надеялись повлиять на развитие современных идей в лучшую сторону (что им, без сомнения, отчасти удалось!). Один из членов кружка, Оуэн Барфилд, писал, что в темах, которые обсуждались на встречах Инклингов, можно было выделить четыре основных направления: стремление к бесконечному и недостижимому, убежденность в высоком достоинстве человека и понимание прогресса как движения к достижению божественного в человеке, идеализация любви между мужчиной и женщиной, вера в «счастливый конец» — «эвкатастрофу» (см. прим. [53] к гл. 3).

Чарльз Вильямc (1886–1945) — писатель–мистик, богослов, поэт, литературный критик, драматург, историк. Первым перевел на английский Серена Кьеркегора. Особенно известны семь его фантастических «христианско–романтических» (как их обычно характеризуют) романов, а из них — роман «Сочельник», где причудливым образом перемешиваются здешний и потусторонний миры и детектив с нравоучительной притчей. Его визионерская, крайне сложная поэма о путешествиях барда Талиессина, попытка мистического осмысления судеб Англии, представляет собой особый интерес и до сих пор не «прочитана» и не «переварена» даже английским читателем.

Стивен Р. Лоухэд, один из самых известных авторов–фантастов, пишет об истории своего знакомства с Инклингами так:

«…Мне очень понравились их [Толкина, Льюиса и Вильямса] книги, но в конечном итоге самое сильное впечатление на меня произвели не труды Инклингов, а… дух того, что они делали, дух, который, как я начинал понимать, был у них общий… Уроки, которые я получил у Льюиса и Толкина, запали мне глубоко в душу… Их книги обладают внутренней ценностью, которая далеко превосходит писательское искусство обоих этих авторов… Но в чем же состоит эта ценность? <…> Это, без сомнения, — христианские убеждения обоих авторов, просвечивающие через ткань повествования. Вера… сформировала эти тексты, пропитала их смыслом и достоинством, дав им возможность подняться над своим жанром, превзойти его. Даже в тех случаях, когда в книгах Льюиса, Толкина или других Инклингов, хотя бы того же Чарльза Вильямса, о христианстве нет и помина, они налиты им, как зрелые плоды — соком»(223).