Совершеннолетие

Мне исполнилось восемнадцать. И я был горд –

совершеннолетие! Мать испекла мне торт.

Правда, не было в торте свечей,

и гостей в доме не было. Будто ничей

не родственник (не говоря уже – друг),

сидел я 7-го июля. Отрезал кусок, и вдруг

грянули трубы и барабан: то заработал Шопен

во всю силу лёгких! А вяз шумел

у «Овощного». И шла процессия вдоль

улицы Жизни Космодемьянской. С луны он свалился, что ль,

этот покойник?! Я поперхнулся. Высунул торс –

ох, не глядеть было б лучше! Выбросил торт,

возненавидел свой день рожденья, а цифру 7

предпочитал лишь на «Трёх семерках» (я с них косел

в отрочестве, но больше любил «Агдам»).

Я тебя – слышишь, жизнь? – никому не отдам!

Он жив всею кроной, свидетель мой, вяз,

связала нас кровно словесная вязь.

Так жизнь – та, что в торте не стоила свеч, –

вскипела в аорте – и хлынула речь.