365

Джозеф Генри Шотхауз (1834–1903) — английский писатель, сыгравший на самом деле в творчестве Толкина немаловажную роль. Реплику Шиппи в его адрес никак нельзя назвать справедливой. Роман Шотхауза «Джон Инглзант» был действительно встречен с энтузиазмом и получил высокую оценку лучших людей того времени. Никто не сомневался, что этот труд войдет в число нетленных сокровищ английской литературы. «Джон Инглзант» увидел свет в 1880 г., долгое время был супербестселлером и переиздавался каждый год вплоть до последнего издания в 1930 г. То, что позже имя автора было практически забыто, объясняется не художественными недостатками, а характером новейшего времени, для которого основная тема романа — становление личности и духовный путь «христианина–джентльмена» XVII века — уже не представляла особого интереса. Старомодный, обстоятельный «Джон Инглзант» с его метафизической проблематикой оказался обречен на забвение в пыли букинистических лавок. После «Джона Инглзанта» Шотхауз написал, между прочим, еще несколько фундаментальных произведений и ряд эссе, которые были приняты интеллектуальной элитой его времени с неменьшим энтузиазмом. Утверждение, будто Шотхауз якобы пал жертвой своего успеха, начал чудачить и ничего более не написал, совершенно не соответствует действительности. По крайней мере, нам не удалось отыскать источников, где утверждалось бы, что Шотхауз, по выходе в свет «Джона Инглзанта», «принял странные верования», стал как–то особенно одеваться и посвятил остаток жизни толкованию собственного романа. Судя по доступным материалам, он до конца жизни оставался скромным затворником, на что его обрекали не только характер, но и слабое здоровье, хотя его литературная деятельность снискала ему множество друзей и поклонников в образованных слоях общества, и он постоянно вел переписку с некоторыми из них, касавшуюся, разумеется, всего на свете, в том числе и «Инглзанта». В чем же причина такого странного отношения Толкина, а за ним и Шиппи, к достойнейшему Шотхаузу? Почему в письме к Кристоферу Бретертону от 16 июля 1964 г.(291) Толкин, вспоминая о том, как мальчиком жил в Бирмингеме, пишет о Шотхаузе буквально следующее:

«Одно время я жил на довольно заброшенной улице… эта улица переходила в другую, еще более заброшенную, под названием Бофорт–роуд. Я упоминаю о ней только потому, что на этой улице стоял дом, где в более счастливые времена проживал господин Шотхауз, промышленник, производивший какую–то кислоту и связанный, если не ошибаюсь, с квакерами. Будучи не более чем любителем (как и я), он, не имевший никакого положения в литературном мире, внезапно произвел на свет толстую книжку, странную, увлекательную и спорную — по крайней мере, таковой она казалась в то время, в наши–то дни мало кто находит ее читабельной. Книга постепенно приобретала известность и, наконец, сделалась бестселлером и предметом обсуждения во всех читающих кругах — от окружения премьер–министра до самых низов. Книга называлась «Джон Инглзант». Господин же Шотхауз начал в результате всего этого чудачить и выбился из ряда истинных бирмингемцев (если не сказать — вообще перестал быть похож на англичанина). Кажется, он вообразил себя перевоплощением какого–то деятеля итальянского Ренессанса и одеваться начал соответственно. Равно и его религиозные взгляды приняли католический оттенок, хотя до окончательного погружения в романский лунатизм дело все–таки не дошло. Кажется, он никогда более ничего не написал и потратил остаток дней на попытки объяснить, что он имел и чего не имел в виду, когда писал «Джона Инглзанта». (Какая судьба постигла производство кислоты, мне неизвестно.) Я всегда воспринимал его судьбу как некое меланхолическое предупреждение и все еще пытаюсь и о колбах своих не забывать, и писать новые вещи. Вынужден признаться, что, как Вы и сами видите, мудрость мне периодически изменяет. Однако я сохраняю трезвость мысли (о чем свидетельствует рассказанная мной история о Шотхаузе) и не полагаюсь на ветреную публику»?

Увы, приходится предположить, что в этом случае, как и во многих других, Толкин намеренно вводит своего адресата и будущих исследователей в заблуждение. Слишком многое указывает на то, что на самом деле Шотхауз сыграл в жизни Толкина немаловажную роль (существуют литературоведческие исследования на эту тему). Он родился и жил в Бирмингеме (городе, где Толкин провел школьные годы), сочувствовал католицизму, хотя до перехода в католическое вероисповедание дело у него так и не дошло (о Толкине, если использовать его собственные слова из письма, пришлось бы сказать, что уж он–то сам по уши погряз в «романском лунатизме», хотя под этим словосочетанием Толкин, по–видимому, имел в виду еще и романскую культуру в целом, которой Шотхауз очень увлекался, как раз в отличие от недолюбливавшего ее Толкина), оставил ради литературы свою профессиональную деятельность, и к тому же эхо некоторых сцен из «Инглзанта» отчетливо слышится во «Властелине Колец», подчас в ключевых сценах (например, во встрече Фродо, Сэма и Голлума на Горе Судьбы, по пути к Саммат Наур!). При этом духовное родство Толкина и Шотхауза несомненно.

Таким образом, слова Шиппи служат здесь плохим ориентиром.