36. Слава и успех

Некоторым писателям удается добиться и богатства, и успеха. Обычно высшего уровня читательского признания достигают только те, кто часто выступает на телевидении. Я подозреваю, что большинство людей не узнало бы на улице, например, Даниэлу Стил или Джона Гришэма.

Есть авторы, которые становятся знаменитостями для фанатов жанра. Я, например, понятия не имею, как выглядит Тара Харпер, но фанаты ее «Книг волков» и посетители конвентов по научной фантастике или фэнтези, где она выступает, вероятно, считают ее знаменитостью.

Слава несет и некоторые опасности. Некоторые считают, что быть знаменитым отравляет душу, о чем говорит Рэй Брэдбери, нелицеприятно высказываясь заодно об известнейших авторах своего времени:

К сожалению, я не могу похвастаться тем, что держу свое самолюбие под контролем. Я стараюсь помнить, что слишком громко говорю – следствие слишком высокой самооценки. Но я, по крайней мере, не страдаю от таких проблем, как, например, Карл Саган… который думает, что он Карл Саган. А Норман Мейлер и Гор Видал думают, что они Норман Мейлер и Гор Видал. Я же не думаю, что я Рэй Брэдбери. И это большая разница. Неважно, кто ты есть, нельзя ходить повсюду и рассказывать, кто ты такой, или твоя личность скроется под маской. Твоя работа покажет, кто ты.

Эдвард Олби добавляет и другое предупреждение:

В нашем обществе быстро понимаешь, что между популярностью и талантом не обязательно есть связь. Довольно часто лучшие книги читают очень немногие. Но нельзя попасть и в другую ловушку, считая, что если ваша писанина никому не нравится, то она очень хороша. Порой книги не любят как раз потому, что они ужасны.

Вместе со славой приходят приглашения выступить на конференциях, прочесть лекции в каких-либо организациях, проповедовать на радио и телевидении, помериться силами с другими знаменитостями. Звучит неплохо, но так ли это на самом деле? Эрнест Хемингуэй был иного мнения:

Жизнь писателя, когда он на высоте, протекает в одиночестве. Писательские организации могут скрасить его одиночество, но едва ли повышают качество его работы. Избавляясь от одиночества, он вырастает как общественная фигура, и нередко это идет во вред его творчеству.

Позднее в одном письме он признавался, что с ним так и случилось:

Мне очень совестно, что я не писал. Меня осаждали журналисты, фотографы и скучные и забавные психи. Работа над книгой была в самом разгаре, а это все равно, что тебя прервали в момент тайного свидания с любовницей.

Драматург Тони Кушнер говорит:

В современную эпоху просто писать недостаточно; нужно при этом быть Писателем и играть главную роль в повествовании, в котором победишь или проиграешь, будешь холоден или горяч, окажешься здесь или там. Выгоды могут быть фантастическими; наказание – невероятным; тут уж кто кого.

Общественная жизнь может предъявлять такие требования, которые вам не понравятся и к которым вы не будете готовы. Пример приводит романист Робертсон Дэвис:

Автор читает отрывок из собственной книги. Это рискованное занятие: он может читать плохо; ему может быть омерзительна сама мысль о публичных выступлениях; он может понятия не иметь, как сделать свои чтения приятным развлечением.

Прекрасные писатели могут оказаться плохими чтецами, что может засвидетельствовать каждый, кто слышал записи чтения Томаса Элиота или Роберта Грейвса; поэты декламировали свои сокровища скучными, сдавленными голосами.

Такие мероприятия, как публичные автограф-сессии, могут оказаться менее интересными, чем предполагается. Многие писатели способны рассказать вам, как в одиночестве сидели за столами со своими книгами, молясь, чтобы кто-нибудь пришел. Когда наконец кто-то приходит, обычно это оказывается человек, который не может найти туалет. Одна писательница – боюсь, не помню, кто именно, – рассказывала, как на автограф-сессии заметила молодого парня. В конце он подошел к ней и сказал, что у него нет денег на книгу, не купит ли она ему? Она охотно согласилась и протянула одну из своих книг. «Нет, – ответил паренек, – я не вашу хотел».

У Лорри Мур есть идея, как избежать опасности впасть в эгоизм:

Наверное, в молодости нужно иметь достаточно сообразительности, чтобы даже не думать о себе как о писателе – в этом есть что-то останавливающее и удовлетворяющее, слишком сытое. Лучше считать, что вы не писатель, а иногда пишете: это не призвание, а процесс – я пишу, мы пишем. Лучше прибегать к глаголу, чем к существительному, и продолжать работать всегда и везде, чтобы жизнь не превратилась в позу, в порнографию желания.

У разных писателей есть разные определения успеха, и кое-кто не включает в это определение славу. Мэй Сартон утверждает:

Прославиться для меня – это значит не написать бестселлер, а знать, что кто-то где-то читает мою книгу… Например, «Дневник одиночества» расходился более чем за двадцать лет по 2000 книг в год. Я получаю множество писем от читателей, которые пишут, что мои книги изменили их жизнь. Я чувствую любовь этих людей. Честно говоря, это лучше, чем деньги.

А вот каков подход Джозефа Хеллера к той же проблеме:

Как писатель я полностью удовлетворен, потому что написал только то, что хотел написать, и никогда мне не приходилось работать с человеком, который был бы мне неприятен. Это и есть для меня мерило успеха: делать то, что я хочу, и не иметь дела с теми, с кем я иметь дела не хочу.

От советов к делу!

У каждого свои понятия об успехе, и слава может быть или не быть их составным элементом.

К ДЕЛУ. Обдумайте вопросы:

• Каково ваше определение писательского успеха? Входит ли в него слава? Или успех – это делать то, что хочется? Или вы хотите обрести небольшой, но устойчивый круг читателей?

• Что нужно сделать, чтобы добиться такого успеха?

• Какие шаги для этого можно предпринять прямо сейчас?

Хорошо осознав собственные цели, вы сможете лучше спланировать свое продвижение к успеху в собственном понимании.