«На привязи сердце томится…»
На привязи сердце томится,
На привязи смертной любви.
А душа — перелетная птица,
Ей земля и небо — свои.
Сердце души тяжелее,
В нем темная, томная кровь.
Оно бережет и лелеет
Заплаканную любовь.
И помнит не только о сгубленном
Счастье, сгоревшем в чаду —
О каждом дереве срубленном
В старом родном саду.
А я — живая, двойная,
С любовью к тленным вещам,
За блаженство бесплотного рая
Кусочка земли не отдам.
Чем сердце успокоится Людмила Улицкая. Зелёный шатёр: Роман. — М.: Эксмо, 2011. — 592 с. — 200 000 экз.Новый роман Людмилы Улицкой называется «Зелёный шатёр». Женщины в нашей редакции уже стоят за ним в очереди. Всё-таки книжки сегодня покупать дорого. Лучше потерпеть, если есть
«Сердце еще не разбилось…» Сердце еще не разбилось — Верит, и любит, и ждет… Целую ночь ты молилась, Целую ночь, напролет. Пламя свечи трепетало, Дымно горело, темно. Поздняя вьюга стучала Сослепу в дверь и в окно. Поутру злобным порывом Ветер свечу погасил. Я по
«Я слабею. Томится дух…» Памяти отца Я слабею. Томится дух. Я слабею. Теряю опору… И меня слепую ведут На высокую темную гору. Мы восходим. Дорога крута. Мы восходим. Слабеют колени. Суета, маета, тягота И без счета: ступени, ступени… Принимай! Голоса шуршат… Принимай
III. «Ну полно же, сердце, ребячиться…» Ну полно же, сердце, ребячиться, Пора тебе взрослым стать. Не беда, что сегодня плачется, Улыбнешься опять. Мои брови тоже нахмурены, Пепельница полна, И в комнате очень накурено. Это твоя
IV. «Сердце, сожмись в комочек…» Сердце, сожмись в комочек, Тише кровинки мерь. В жизни твоих полномочий Не признают теперь. Прячут тебя под платьем, Прячут под слоем слов. Только в долгом объятье Вслушиваются в твой зов. Если же нет горячих Нежных и нужных рук — Бедный
СЕРДЦЕ МИРА Над Москвой безоблачное небо,Звонкая, литая синева.Как давно уже в Москве я не был,Но везде со мной была Москва.Далеко в крутых горах УралаКаждый день у доменной печиМне она задания давала,Голос ваш я слышал, москвичи.Сталевары, горняки Урала,Нашей славной
«Страстная душа томится…» Поэма Лермонтова «Мцыри» В воспоминаниях А. Н. Муравьева «Знакомство с русскими поэтами» запечатлен яркий эпизод: «В летний вечер я к нему зашел и застал его за письменным столом, с пылающим лицом и огненными глазами, которые были у него
«Плачь, сердце!..» «Пишу письмо — слеза катится…» «Царь-рыба» На трибуне седовласый вождь, в который-то раз одержавший победу над оппозицией, мягко вколачивает кулаком невидимые гвозди. «По-бе-ди-ла Рос-си-я мо-ло-дая!»Внизу на площади волнуется толпа, впрочем, заметно
Борис Екимов: Сердце мое… Я порой слышу о Борисе Екимове: «Ну, какой он художник? Он – очеркист. Что увидел, то и описал. О чем с кем-то на донском хуторе поговорил, то и пересказал. Какие-то колхозы, фермеры… Какой-то мальчонка, заменивший умершую учительницу… Какой-то
Глупое сердце Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь. Последняя строка этой строфы из стихотворения Тютчева «Silentium!» вспоминается наиболее часто и стала почти поговоркой. Между тем, вырванная из
Борис Екимов. Сердце мое… В последнее время я прихожу в ярость, когда слышу о большом русском писателе, что это, мол, прежде всего не художник, а публицист. Что это, мол, не художник в чистом виде, а очеркист или общественный трибун. Больше того, в последнее время мне
Рука, сердце и дьявол "Я люблю его", — сказала Царевна, и после сих слов карла показался народу почти красавцем. Карамзин Н.М. Прекрасная царевна и счастливый карла Истоки любовной коллизии отследить проще всего. Черные эльфы бывали сластолюбивы. Однажды в роли сказочной