«Россия… Россия — наш Китеж-град…»

«Россия… Россия — наш Китеж-град…»

Россия… Россия — наш Китеж-град,

Сокрывшийся в глуби подводной.

Над нею года неизбывных утрат

Сомкнулись волною холодной.

Глушат и гасят, и топят во мгле

Далекие тени и звуки.

Как мутны, как горьки в чужой земле

Тяжелые воды разлуки!

И грешный, и праведный, вместе все мы

В единой тоске ожиданья:

Не слышно ли вещего звона из тьмы,

Не близок ли берег свиданья?

…Но в тайных виденьях глубокого сна

Я снова в далекой России.

Всплывает град-Китеж, всплывает со дна

Под тихие звоны глухие.

Я снова ступаю по русским полям,

По древним, издревле прекрасным,

И предков далеких внемлю голосам,

Призывным, тревожным и властным.

И вновь — запах мяты, полуденный зной,

И золото зрелого хлеба,

Над синею луковкой церкви степной

Разлив необъятного неба.

И ветер великий, как встарь богатырь,

Проносится с посвистом мимо.

И сердце приемлет родимую ширь

Любовью навек нерушимой.

Читайте также

Россия Опять, как в годы золотые, Три стёртых треплются шлеи, И вязнут спицы росписные В расхлябанные колеи… Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые,— Как слёзы первые любви! Тебя жалеть я не умею И крест свой бережно несу… Какому хочешь

Вся Россия — наш сад сладкие пытки родиныВысказываясь однажды о «Дне опричника» Владимира Сорокина, Артемий Троицкий упомянул о садомазохизме русского патриотизма как о чем-то общепризнанном. Генезис этого садо-мазо занимает меня давно и никем, кажется, как следует не

Циклон по имени Россия Поводом для этих заметок стал недавний разговор с Фазилем Искандером, которого я имел счастье повидать на его переделкинской даче в разгар жары. Искандер, как и положено абхазцу, переносил её легче прочих, не утрачивая ни важности речей, ни остроты

Россия и ее будущее 49. Вопрос: Мы постоянно слышим, что Россия — особая страна, у нее «особенная стать» и свой особый путь. А может быть, мы просто подвержены мании величия?Эдуард Геворкян: Самоуничижение паче гордыни.Есть такая штука, как корпоративная культура. В том же

Эдуард Байков Ноосферный град Китеж Манифест За три года своего существования творческое объединение «Фантасофия» прошло большой, нелегкий, но славный путь. Начав с горстки писателей-единомышленников, мы превратились в крупнейшую в регионе культурно-творческую

Россия в иностранцах Анекдоты о «развесистой клюкве», об «Иоанне Грозном, за свою жестокость прозванном Васильевичем» и т. п. хорошо известны, но доказывают столько же легкомысленное невежество и беззаботность Ал. Дюма, как и не менее легкомысленное пренебрежительное

Третья Россия О поколении «новых» и прозе Юрия Козлова Всякий, кто сегодня занимается русской литературой, — будь то писатель, поэт или критик — ясно понимает, что он должен от многого отказаться. И отказаться сознательно, добровольно. Мало того, из самоограничения и

Александр Блок и Россия И я с вековою тоскою, Как волк под ущербной луной, Не знаю, что делать с собою, Куда мне лететь за тобой. А. Блок Великая «Триада печали»: Боратынский, Тютчев и Блок – типично русское явление. Это русская тоска – и тоска по России. Но совершенно

«Россия вне России» Возникновение литературы русского зарубежья связано с первой волной эмиграции (1910 – начало 1920-х гг.). Это понятие подразумевает существование за границей как бы второй России – особого самодостаточного «мира», существование внутри которого как бы

«Единая и неделимая Россия» Но не только в изложении фактов и эпизодов ошибается Шолохов, он искажает сам дух и смысл событий. Обратимся, к приезду в Новочеркасск миссии Бонда. Многие характеристики, которые Шолохов привносит в роман не только явно тенденциозны, но часто

Островский — Россия Вернемся к тому вопросу, который мы так непочтительно отодвинули, характеризуя книгу М. Лобанова об Островском. Мы посмеялись тогда над назойливостью утверждений Лобанова о «русскости» Островского — дескать, и Лев Толстой был не француз. Это не