Дуэль и вторая ссылка на Кавказ.
Дуэль и вторая ссылка на Кавказ.
На сей раз круг литературных знакомств Лермонтова в Петербурге еще более расширился. Он стал частым гостем в доме Е. А. Карамзиной, вдовы писателя, тесно сошелся с известным прозаиком, критиком и философом В. Ф. Одоевским, частым гостем стал в салоне А. О. Смирновой, где встречался с Жуковским, Вяземским, А. И. Тургеневым. Сблизился Лермонтов и с передовой молодежью, с «кружком шестнадцати», названным так по числу его членов. Обыкновенно вечером, после бала или театра, молодые люди собирались вместе, говорили о новостях литературной жизни, читали стихи.
Открытый и сердечный в кругу близких по духу и убеждениям людей, Лермонтов был непримирим ко всякой неправде, к любой лжи и фальши. Он никогда не скрывал своего презрительного отношения к высшему свету, своего негодования на правительство и придворную толпу, собиравшуюся в салоне супруги министра иностранных дел Карла Нессельроде, куда сходились нити заговора против А. С. Пушкина. Презиравшие Россию иностранцы, русские «наперсники разврата», «надменные потомки известной подлостью прославленных отцов», конечно, не могли простить Лермонтову нанесенной им смертельной обиды. Была подстроена его ссора с сыном французского посланника де Барантом, по пустячному поводу вызвавшим Лермонтова на дуэль в феврале 1840 года. Сперва противники дрались на шпагах, затем стрелялись. Барант выстрелил первым и промахнулся, а Лермонтов выпустил заряд в воздух.
Слух о дуэли разнесся по Петербургу. Лермонтов был арестован и заключен под следствие в Петербургский ордонанс-гаус (офицерскую тюрьму). Здесь его посетил Белинский и провел в сердечном разговоре четыре часа с глазу на глаз. В письме к В. П. Боткину от 16-21 апреля 1840 года Белинский сообщал: «Недавно был я у него в заточении и в первый раз поразговорился с ним от души. Глубокий и могучий дух! Как он верно смотрит на искусство, какой глубокий и чисто непосредственный вкус изящного! О, это будет русский поэт с Ивана Великого! Чудная натура!… Я с ним спорил, и мне отрадно было видеть в его рассудочном, охлажденном и озлобленном взгляде на жизнь и людей семена глубокой веры в достоинство того и другого. Я это сказал ему – он улыбнулся и сказал: „Дай Бог!“… Я с ним робок, – меня давят такие целостные, полные натуры, я перед ним благоговею и смиряюсь в сознании своего ничтожества».
23 апреля 1840 года был опубликован высочайший приказ: «Поручика Лермонтова перевести в Тенгинский пехотный полк тем же чином». Этот армейский полк был в действующих частях армии и вел бои на Северном Кавказе. «Поручика Лермонтова» ссылали под чеченские пули. Перед отъездом Лермонтов посетил дом Карамзиных, куда собрались литературные друзья проститься с поэтом. И тут, растроганный вниманием к себе, поэт, стоя у окна и глядя на тучи, которые плыли над Летним садом и Невой, написал стихотворение «Тучи». София Карамзина и несколько человек гостей окружили поэта и просили прочесть только что набросанное стихотворение. Он оглядел всех грустным взглядом своих выразительных глаз и прочел его:
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники,
С милого севера в сторону южную…
Когда он кончил, глаза были влажны от слез. Тройка ждала у подъезда дома Карамзиных. Отсюда он и отправился «в сторону южную». По пути на Кавказ Лермонтов остановился в Москве и 9 мая присутствовал в доме М. П. Погодина на именинах Гоголя. Здесь были московские литераторы, профессора университета. Лермонтова просили прочесть новые стихи. Он согласился и, по воспоминаниям участников этого вечера, прочел отрывок из только что завершенной поэмы «Мцыри» – бой юноши с барсом.