«Такая тишина кругом…»
Такая тишина кругом,
как будто мир смертельно болен
и спит тяжелым чутким сном.
Вдали, в блестящей снежной вате,
как елочные украшенья,
часы туманных колоколен…
К чему теперь мечты пустые,
когда так близок час решенья
и помнишь только о расплате…
Как будто силою внушенья
рванулись стрелки золотые
на ярко-синем циферблате.
Цюрих
Тишина Эллады Нас, юношей юга, не влечет к тебе, Эллада, торопливой весной в убегающем взгляде зеленых равнин и вдохновенного ветра недалекого моря…Не призывает нас твой голос летом, не знающим кем быть, — бесплодной женой или матерью непокорных хлебов и трав…Но если в
19. «Опять кругом одни виденья…» Опять кругом одни виденья Моих обманчивых очей. Опять над бездной разрушенья Навис огонь тоски моей. Я не хочу приять молчанье Немой грозящей пустоты. Я не могу… Мои страданья — Загробной вечности цветы. Повсюду суета бескрылья И вехи
135. «О, тишина, о, веянье миров…» О, тишина, о, веянье миров, Давно померкших и гонимых Пустот зиянием. Шатание гробов В провалах бездн неисчислимых. Ни шороха, ни мысли, ни лица… Круженье или тень круженья. Безликой тьмы — без меры — без конца Безликое предназначенье. Но
«За что мне радость такая?..»[104] За что мне радость такая? И утро, и грусть, и дыханье, И ветки в саду колыханье, И воздух, дрожа и сияя, Плывет, меня омывая… За что мне радость
ТИШИНА Люблю я слушать тишину. Притихли голуби на крыше, И вечер бережно луну В коляске облачной колышет. Исходит нежностью луна. Не защекочет листья ветер, Не заиграется волна, Не хлопнет флаг на сельсовете, Влюбленных тени на мосту В одну сливаться перестали. И лишь
Кит и Атлантический океан («Откуда у Кита такая глотка») В 1896 году Редьярд Киплинг, его жена Кэрри, трёхлетняя Эффи и младшая дочка Элси, которой было всего полгода, отправились из Нью-Йорка в Лондон. Их корабль, пересекая Северную Атлантику, прошёл совсем недалеко от места
Носорог и Красное море («Откуда у носорога такая шкура») Когда Киплинг возвращался в Индию из Англии, он весь путь проделал на пароходе — через Средиземное море, а потом по Суэцкому каналу в Красное море (то самое, где был необитаемый остров с Парсом и Носорогом), и наконец,
Это такая птица «Не понимаю, – сетовал великий фантомный поэт Козьма Прутков, – почему судьбу называют индейкой, а не другой, более судьбу напоминающей птицей?» Гениально. Действительно, почему «судьба-индейка»? Отчего не гусь, не курица, не ворона, не дрофа и не аист?
<«НОВЬ». СБОРНИК СЕДЬМОЙ. — «ТИШИНА» РАИСЫ БЛОХ. — «ЛЕБЕДИНАЯ КАРУСЕЛЬ» АЛЛЫ ГОЛОВИНОЙ. — СОНЕТ О РОССИИ> Ревель — или, по-нынешнему, Таллин — принадлежит к тем центрам русского рассеяния, о культурной жизни которых мы мало знаем. О ревельцах редко что слышно. Живут
Кругом враги, а этот маленький Лоуренс Сандерс. Десятая заповедь. М.: ЛанцерПрирода не терпит пустот. Почти полвека современный детектив игнорировал скорбный вопрос Ханса Фаллады «Маленький человек, что же дальше?», пока американский беллетрист Лоуренс Сандерс не дал
“Что есть такая тайна великая ся…” Каждый автор — хозяин своего слова. Каждый автор пишет в силу своего таланта, умения и понимания. Поэтому так неровно и смотрятся на детективной карте гребни и вершины литературных произведений. Высочайшая вершина, конечно,