«Я знаю, что остался только смех…»
Я знаю, что остался только смех,
И все-таки смеяться не умею…
Всегда одно (мучительно) у всех
Значительней, взволнованней, темнее…
То, что – почти никак не назовешь –
То, отчего необходима ложь,
Чтоб сердце (от сочувствия) забилось.
«Гонимый — кем, почем я знаю?…» Гонимый — кем, почем я знаю? Вопросом: поцелуев в жизни сколько? Румынкой, дочерью Дуная, Иль песнью лет про прелесть польки, — Бегу в леса, ущелья, пропасти И там живу сквозь птичий гам. Как снежный сноп, сияют лопасти Крыла, сверкавшего
«Только с Вами. Только шепотом…» Только с Вами. Только шепотом, В удивленной тишине, Поделюсь неполным опытом, Памятным, понятным мне… Гордым опытом бездомности, Стыдным опытом любви, Восхищенною нескромностью И смирением в крови. – – Из светлеющей огромности Лета в
«На что похожа смерть? Не знаю: на полет…» На что похожа смерть? Не знаю: на полет или падение… На пламя или ночь… На боль или забвение… На снег, на кровь… Я знаю только, что, когда твой час придет, я не умру с тобой, и не смогу помочь… К чему тогда моя
«Я не знаю, так ли оно приближается?..» Я не знаю, так ли оно приближается? Такой ли шорох его одежды? Что мне овеяло сонные вежды? Что в тишине благое свершается? Я не знаю, муки нужны ли крестные, Чтоб семя к жизни прозябло новой? Может ли сердце проснуться без зова, В
«Опять, я знаю, возникнут все те же…» Опять, я знаю, возникнут все те же Скудные, неумелые слова, Только звучать они будут все реже И угасать без следа. Все труднее мне станет ткать одеянье Из ненужных словесных оков, И стих последний будет признаньем, Что больше не нужно
«Я не знаю, я не помню…» «J’y parviendrai» [12] (Надпись на старой печати, изображающей лестницу и взбирающегося по ней воина) Я не знаю, я не помню, Я терплю. То грядущим, то былому Я внемлю. Век назад на этом месте Жил мой дед. Он оставил мне в
МАСКА, Я ТЕБЯ ЗНАЮ… Деятели искусств жалуются на упадок кормивших их отраслей. Так и бывает: большая рыба сожрала всех малых. В очередной раз жизнь поглотила зазевавшиеся искусства и хочет теперь представлять сама. Требование вернуться в мир реальности из мира фикций
1. «Твой голос горячий остался в мире…» Твой голос горячий остался в мире, Волной круговой разошелся в эфире. …Сорвался камень, упал в глубину, Волна, не догнав, догоняет волну Кругами, всё дальше, кругами, всё шире… Твой голос поет далеко в эфире, Но так далеко, в такой
Что я знаю Есть одна тайна, которую настоящие писатели знают, а притворяющиеся писателями — нет: самое трудное — не писательство как таковое. Самое трудное — это заставить себя начать. А мешает нам начать
1. Знаю, с кем и куда иду При самом первом знакомстве с поэзией Безыменского, прежде всего привлекает внимание обилие произведений, формулирующих литературные взгляды автора, произведений, являющихся стихотворными декларациями. Безыменский великолепно знает свое
«Знаю людину…» (Рівнобіжні й перетини) Де ти, о чоловіче-чоловіче? Яви мені образ твій і дай почути мені голос твій… Г. Сковорода (II, 49) Скажи з Павлом: «Знай людину». Знайшов я людину. Г. Сковорода (І, 178) Здається, єдиним із сучасних йому філософів, до якого Сковорода виявив
Глава 22. Злой смех. Смех циничный Объяснение доброго смеха помогает понять и определить его противоположность — злой смех. При добром смехе маленькие недостатки тех, кого мы любим, только оттеняют положительные и привлекательные стороны их. Если эти недостатки есть, мы