Kulturpolitik и «мягкая сила» Китая в фильме «Мишень»

С 2007 по 2011 год Сорокин сотрудничал с режиссером Александром Зельдовичем во время съемок фильма «Мишень» (2011). Фильм повествует о жизни московской элиты 2020 года – его герои Виктор, «министр недр и природных ресурсов Российской Федерации», его жена Зоя и ее любовник, высокопоставленный таможенник Николай. «Мишень» пытается определить причины и вообразить последствия тотального уныния и апатии, царящих в современном российском обществе. Сюжет фильма, так же как и многие детали из жизни отдельных персонажей, сливается в общий приговор элите, которая сложилась на рубеже XX–XXI веков, когда Россия вернулась к авторитарным стратегиям в своей политике.

Появившись на экранах в 2011 году, этот фильм развивает приемы, заявленные десятилетием раньше в «Голубом сале». Китайские элементы кажутся вполне органичными в мире «Мишени» и производят даже более сильное впечатление, чем в «Голубом сале», благодаря аудиовизуальным эффектам кинематографа. В целом герои принимают и даже приветствуют китайско-российскую интеграцию. Фильм начинается с разговора между Виктором и китайским журналистом, который пишет его биографию. Виктор свободно говорит по-китайски и рад тому, что о его жизни узнает «миллиард [китайских] читателей»[619].

На протяжении своей истории Россия использовала «мягкую силу» для усиления своего политического влияния в Евразии, особенно в советский период. Но в реальности «Мишени» имеются многочисленные доказательства того, что китайская культура доминирует в мире, в котором Россия достигла экономического благосостояния и даже контролирует наиболее мощный капитал Китая – производимые им товары. В 2000-е годы «мягкая сила» Китая – это популярная тема научных исследований[620], и «Мишень» предлагает своеобразную интерпретацию этого сюжета, изображая имплицитное соперничество между китайской и российской сферами культурного влияния.

В этом фильме Россия сохраняет сильную экономику благодаря своей огромной территории, простирающейся через большую часть Евразии, от Желтого моря до Атлантики и Арктики, как с энтузиазмом патриота говорит Николай, высокопоставленный офицер таможенной службы. Благодаря своему географическому положению Россия контролирует самый длинный участок международной трассы, связывающей Гуанчжоу с Парижем, множество рядов которой забиты китайскими грузовиками. Николай говорит: «Это не просто дорога, это – кровеносная система континента. На запад – артерия; на восток – вена». Таким образом, Россия поддерживает свое экономическое могущество, взимая плату за транзит и обязывая транзитников покупать страховки на мириады грузовиков, направляющихся с востока на запад и обратно. Таможня, однако, остается единственной сферой, в которой Россия сохраняет превосходство над Китаем.

На протяжении остальной части фильма русской культуре не удается доминировать в пространственно-временном будущем Евразии. Россия не может преодолеть влияние Китая на культуру в широком смысле, и ее элементы проникают в повседневную жизнь москвичей. Московские здания увешаны рекламными плакатами китайских компаний. Со свойственной Сорокину иронией, в Москве 2020-го интертекстуальны даже билборды – на памятниках московского конструктивизма видна реклама китайских пылесосов под названием «Ли Куй. Пылесосы восьмого поколения. ??? (кит. Черный вихрь)», отсылающая читателя, владеющего китайским, к классическому китайскому роману Ши Найаня «Речные заводи». На протяжении фильма герои фильма цитируют Лао Цзы, и его философская позиция, заявляющая о главенствовании в мире природных процессов над людьми, отражает взгляды главных персонажей. Виктор говорит, что «управлять все равно, что дирижировать комарами», и его вера в силу природы отражается в поиске этических качеств природных ископаемых. Позднее ведущая радиошоу, посвященного изучению китайского языка, приводит цитату Лао Цзы на эту же тему, которая закамуфлирована прямым использованием китайского языка: ????, ????, ???????? (кит. «Когда небо совокупляется с землей, то спускается роса на землю, чего человек не в состоянии устроить [заставить творить]»)[621].

Китаизация настолько намеренна, что даже начальные титры стилизованы под китайские иероглифы. Китайская музыка, как диегетическая, так и недиегетическая, преобладает в саундтреке. Китайский струнный дуэт, состоящий из эрху и пиба, развлекает московскую публику в престижном ресторане. Звуки бамбуковой флейты создают фон для многих диалогов в фильме. Уроки китайского языка «Китайский для чайников» в популярном радиошоу, которое ведет одна из главных героинь фильма, демонстрируют культурную притягательность Китая для россиян, проявляющуюся в росте популярности китайского языка.

Звучание китайского языка приобретает сексуальные ассоциации, что в общественном поп-культурном понимании раньше было свойственно только французскому. Любовная линия одного из героев фильма начинается с того, что он очарован голосом женщины, дающей уроки китайского по радио. Если рассматривать репрезентацию китайского языка сквозь призму саидовской теории ориентализма как языка не просто «другого», но языка – женского, то Китай, в этой перспективе, становится экзотической периферией, экзотическим «Востоком», который можно подчинить себе, только познавая его, воспроизводя знания о нем и создавая его репрезентацию[622]. Изучение китайского языка, совмещенное со страстью к женщине, знающей этот язык, таким образом является функциональной метафорой ориенталистского познания. Тот факт, что ведущую радиошоу играет не русская, а сербская актриса, чей акцент заметен в русской речи, только поддерживает ориенталистский аспект ее роли. В то время как в рассказах «Ю» и «Concretные» можно было различить постмодернистскую иронию над ориенталистскими клише, в «Мишени» Сорокин с Зельдовичем сами применяют ориенталистские клише к китайской культуре.

Возможно, для противодействия растущему китайскому влиянию на Россию и для того, чтобы отразить широко распространенные антикитайские настроения в России XXI века, в сценарий включены сцены, в которых Николай – наиболее маскулинный персонаж фильма – повергает китайцев психологическому и физическому насилию. В первой сцене Николаю сообщают о трех китайских грузовиках, замеченных на международной трассе и не застрахованных в российском агентстве. Направляясь к месту, где произошел инцидент, Николай дает приказ задержать китайцев. Помимо задержания, по прибытии на место происшествия Николай демонстрирует свою власть над китайцами, правда, пока еще не выходя за рамки дозволенного. Грузовики перегоняются в сервисную зону, а на вопрос китайских водителей о том, что же им теперь делать, Николай снисходительно отвечает: «Перейти на ту сторону. Поднять руки. Голосуйте!» Позднее в фильме латентная неприязнь Николая к китайцам в сочетании с сексуальной и психологической фрустрацией перерастает в ненависть. Эта ненависть спровоцирована вызовом, который бросил его маскулинности китайский бизнесмен, чью фуру Николай ранее задержал. Выяснение отношений достигает кульминации, когда в гротескном порыве ненависти Николай убивает китайца ударом чайника по голове и насмерть протыкает его коллегу длинным носиком этого же чайника.

Ирония в отношении синосферы в «Мишени» сменяется одновременно искренними раздражением и восхищением. Герои пользуются технологическими достижениями Китая и подпадают под влияние его культурной и экономической мощи. Иногда эти чувства сменяются страхом, что Китай добьется политического господства, таким образом, вновь вводится и укореняется мысль о так называемой «желтой угрозе». То, как Сорокин изображает унижение и убийство китайцев, свидетельствует о уязвленности русского коллективного эго китайской угрозой российскому имперскому влиянию. Одобрение героями русско-китайской интеграции перемежается с защитной реакцией, глубоко засевшей в уязвленном имперском самосознании. Таким образом, в фильме представлено противоречивое отношение русских персонажей к глобализации, и в частности к синификации.