3. Дискурс и насилие

До сих пор мы использовали такие понятия, как текст, речь, повествование, рассказ, цитата, без особой дифференциации – «дискурс» отличается от всех этих терминов как понятие, которое можно считать по отношению к ним гиперонимом. Но поскольку в лингвистике и других дисциплинах понятие дискурса в последние два или три десятилетия получило невероятно бурное распространение и расширение, наше употребление этого термина требует короткого пояснения.

«Дискурс» должен быть максимально широким понятием, чтобы описывать возникновение и функционирование языковых высказываний в социокультурном поле. Для этого представляется подходящим инструментарий возникшего на англо-американской почве направления «критического дискурс-анализа» (Critical Discourse Analysis), предлагающего трехмерную концепцию дискурса. Дискурс и каждое конкретное высказывание в рамках какого-либо дискурса следует рассматривать на трех уровнях: 1) на языковом или текстуальном уровне как письменный или устный дискурс; 2) на уровне дискурсивной практики (как производство и интерпретация текста); 3) как социокультурную практику[838]. Но в качестве дополнительного уровня – как бы нулевой ступени дискурса – следует также назвать язык как систему (langue), арсенал средств и правила структурирования которого обеспечивают реализацию письменных и устных высказываний.

Для нашего понимания дискурса важна встроенность языкового высказывания в дискурсивные практики и в конечном счете в социокультурную практику, распознанная еще Бахтиным[839]. Дискурс всегда осуществляется в ситуативном контексте (в «жизни»), где участники дискурсивных практик различаются интересами, связями, соотношением сил.