А. Савельев <Савелий Шерман> Ред.: «Современные записки», книга 44

А. Савельев <Савелий Шерман>

Ред.: «Современные записки», книга 44

<…> К тому уже, что было сказано в «Руле» о новой повести В. Сирина, хочется прибавить еще несколько слов. В. Сирина в «Соглядатае» занимает трагедия бездушия — самая страшная из возможных. Его герой «всегда обнаженный, всегда зрячий» <…> Вся внутренняя жизнь Смурова подменена бескровным суррогатом, одним лишь внешним созерцанием, поверхностным, зыбким и обманчивым. Автор разоблачает этот суррогат, проделывая над героем жуткий эксперимент: отсутствие «души», внутреннего стержня, направленности — того, что чеховский профессор^{35} называл «Богом живого человека», Смуров на протяжении всех шестидесяти страниц пытается восполнить разрозненной коллекцией впечатлений, которые он же сам производит на окружающих. Он крохоборствует среди чужих, пытаясь из обманчивых отражений создать свой же собственный образ. Но отражения эти фантастичны и противоречивы, ибо живого, единого Смурова нет. Насколько несчастнее герой Сирина подпольного человека Достоевского, с которым у него есть кое-что общее. Подпольному человеку, тоже проклинавшему мир «жестоких и самодовольных», все же было что противопоставить этому миру, хотя бы свою неутолимую злость, собственное уродство. Смуров даже не душевный калека. Он просто мертв. И этот труп, бродящий среди живых, тем несказанно страшен, что во всем пытается подражать живым людям, пытается вызвать в своем мертвом лице румянец подлинной жизни. После выхода из больницы Смуров сам уверен, что он физический мертвец и что только его мысль мастерит «подобие движущихся людей». Это характернейшее подобие людей и тонкий матовый налет искусственности мира, воссоздаваемого мертвым человеком, бесподобно переданы В. Сириным. Это оригинальнейшее и лучшее, что есть в повести смелого и талантливого автора.

Руль. 1930. 10 декабря. № 3053. С. 3