Звезды над Дордонью

Звезды падают, плотные, как камни, в ветвистый

Дозор деревьев, чьи силуэты темнее

Небесной тьмы, ибо небо беззвездно.

Лес – колодец. Падают звезды безмолвно.

С виду большие, но падают, и не видно пустот.

И на месте их паденья не полыхают огни,

Нет никаких сигналов тревоги или страданий.

Их поглощают мгновенно сосны.

Там, где я живу, лишь редкие звезды

Доживают до сумерек, и то после некоторых усилий.

И они тусклы, за время долгого путешествия потускнели.

А те, что поменьше и позастенчивей, никуда не стремятся,

Оставаясь на месте, сидят вдалеке в собственной пыли.

Они сироты. Я их не вижу. Оно потерялись где-то.

Но сегодня ночью они без проблем эту реку открыли.

Они отскреблись, уверились в себе, как великие планеты.

Мне знакома только Большая Медведица.

Скучаю по Ориону и Колеснице Кассиопеи.

Может, они скромно свисают с утыканного шипами небосвода,

Как для ребенка слишком простая задачка?

Кажется, в бесконечном количестве дело,

Либо есть они, но столь ярки их обличья,

Что я не заметила их, ибо слишком усердно смотрела.

Может, неподходящее для них время года.

А что если здесь – не другое небо, а только

Дело в моих глазах, которые изостряют сами себя?

Такая роскошь звезд меня бы сбила с толку.

Немногие, к которым привыкла, просты и прочны;

Думаю, о таком разукрашенном заднике, не мечтают они

Либо о мягкости юга, о большой компании.

Для этого они слишком одиноки, пуритане,

Когда одна из них падает, остается провал,

Чувство отсутствия на ее старом сверкающем месте и

Там, где лежу сейчас, вернувшись к темной звезде своей,

Вижу в уме эти созвездия,

Не согретые сладким воздухом этого персикового сада.

Здесь все слишком просто; эти звезды слишком гостеприимны.

На этой горе с видом на освещенные замки, где каждый

Колокольчик звонит по своей корове. Я закрываю глаза

И, как вести из дома, пью короткой ночи прохладу.