Элегия

Я в контрах с контрой, я с борьбой в борьбе.

Два верных стражника, два кормщика тебе

На полную отверженности ночь,

В которую ты нам замыслишь дочь…

Войди в мой дом – не в тот, что летний парк

Подпер спиной, а в тот, что хной пропах

Ташкентской осени. Я двадцать лет его

Не навещал, ты видишь – никого

Теперь в нем нет, и значит – самый срок

Глотать творящей пустоты комок.

Пришли. Продолжим. Тут вот, под стеклом,

Стоит за красным томом – черный том…

Сними-ка аккуратно первый ряд;

Да, то, что нужно. Умница. Я рад,

Что тень от этих букв всеядный свет

Не сжег за столько затворенных лет;

Что лица двух моих учителей

Он пропитал; и типографский клей…

Нет – дух древесный, как лесной орех,

По ним – то сверху вниз, то снизу вверх.

Тебя встречают капитан Смоллетт

И доктор Ливси. Опоздавших нет.

Я с контрой – в контрах, я в борьбе с борьбой.

И ты, и я – нам не бывать собой,

Затем, что непреложность – не закон

В любви; игрой уравновешен сон.

Твой свет – на мне, и тень моя тебя

Ведет туда, где мы играем – спя.

Где на любом борту, в любом дому

Себя не знаем мы – и потому

Уберегут нас там от многих бед

Смоллетт и Ливси, Ливси и Смоллетт.

Еще не рождена, пусть наша дочь –

Двойной портрет их повторит точь-в-точь.

Пусть унаследует – избави Бог,

Не твою верность, не мою любовь, –

Ум с простотой (две стороны лица):

Честь сильного и смелость мудреца.

Когда прочтет – как книгу ли, клавир –

Вот этот мир или… не этот мир –

В какой бы ни вошла – с ней будут там

Мой смелый док, мой честный капитан.

А мы себя, найдя с таким трудом

Друг в друге, – отдадим за этот дом.