«О, Коктебель! Когда б твоя лазурь…»

О, Коктебель! Когда б твоя лазурь

вошла в мою нетронутую душу,

узнал бы я дыханье тёплых бурь,

увидел бы и море в ней, и сушу.

И проросли б тогда в моей душе,

как кущи, как сады Семирамиды,

твои холмы, остывшие уже,

на берегах, давно видавших виды.

Душа была б, что Божья благодать,

которую не знают властолюбцы,

и были б в ней твоих заливов гладь

и гор твоих Нептуновы трезубцы.

И знал бы я под шум небесных струй,

под твой рассвет, изменчивый, как мода,

что сладок сон и сладок поцелуй

нетленного понятия – свобода.

И знал бы я под говорок волны,

под твой закат, червонный, как рябина,

что бриз солен и губы солоны

удевушки по имени Регина.

1966