* * *

Необъяснимо тихо. Скрипит коляска.

Вид пустыря, нет, городского сада.

Воздух бледнеет, словно уходит краска

с неба, с деревьев, с тинистого фасада.

На пустыре верткие полутени

так и танцуют, мимо скользят. «Видали?

Вот, – говорит, – бабочки прилетели,

так никогда рано не прилетали».

Ждите ответа. Здесь, как на крыше мира,

каждая фраза слишком пуста, наверно,

или темна слуху идущих мимо,

а для сидящих слишком обыкновенна.

Слишком заметны свойственные заикам

долгие паузы, слога неверный угол.

И ни степенным шагом, ни бедным шиком

не обмануть того, кто не так запуган.

Сколько усилий, чтобы стянуть магнитом

на пустыре, как в новоселье сводном,

тех, кто потом станет бесплатным гидом

и – наконец – поводырем бесплотным.