Заключение

Стремительное восстановление китайской экономики после глобального экономического кризиса 2008 года повлияло на меняющееся отношение к Китаю в России и на Западе. Роль Китая в творчестве Сорокина также поменялась. В некоторых произведениях восхищение Сорокина синосферой переходит в саидовский ориентализм. В других Сорокин, как и подобает либеральному интеллектуалу, проникается идеями глобализации и осуждает имперские амбиции России, сравнивая ее с Китаем – как в историческом, так и в метафорическом плане. Некоторые персонажи Сорокина беспокоятся о «желтой угрозе», другие – и иронично, и всерьез – заставляют задуматься об общем китайско-российском будущем. Но, несмотря на то что социально-политический подтекст играет значительную роль в китайских текстах Сорокина, его увлечение Китаем развивается на фоне эстетического интереса и метафизического любопытства, связанного с, казалось бы, неизбежным и исторически предначертанным слиянием России и Китая.

Именно физическое воплощение слияния России и Китая, их имперской целостности, которое наблюдается во многих текстах, является как раз тем феноменом, который вызывает эстетический интерес писателя. Начинаясь с физиологии[623], этот интерес в конце концов воплощается лингвистически и аудиовизуально. Испещренный китайскими лингвистическими вкраплениями и реалиями китайской культуры, текст обретает экзотический ореол; он может быть и неясным, намеренно непонятным, и вполне отчетливо производить комический эффект (как, например, в случае омонимичной обсценной лексики в «Голубом сале» и русско-китайских каламбуров в «Сахарном Кремле»). Китайская речь может исходить одновременно и из уст пышущих здоровьем китайцев, и от хилого замерзшего интеллигента. Китайский – это и новый язык любви, и язык политзаключенных, сосланных в трудовой лагерь, и диалект «желтков» – биофилологов со станции, разрабатывающей «голубое сало».

Разнообразие лингвистических и стилистических функций китайского языка в русской среде делает синосферу богатым источником как формы, так и содержания текстов Сорокина начиная с «Голубого сала». Таким образом, совмещение различных лексических пластов, метафор и аллюзий, основывающихся на китайских реалиях, и создание миров, в которых изображается исторический, культурный и лингвистический синтез России и Китая, сочетающийся с критической оценкой автором этого нового русско-китайского имперского единства, формирует узнаваемый авторский стиль, который характеризует тексты Сорокина XXI века[624].