ФЕЛИКСУ АЛЬБИНЕ

Медан, 24 июня 1893 г.

Дорогой собрат по перу!

Вы просите у меня одну страничку о Викторе Гюго. Великий боже! Одну страничку! Да о нем надо было бы написать целый том! Что можно сказать на одной страничке о величайшем из наших лирических поэтов? Да и, кроме того, после боев прошлых лет мне остается только склонить голову перед этим именем. Недавно Катюль Мендес, литератор редкостной порядочности, на людях крепко пожал мне руку и заключил со мною окончательный мир.

Он прав: надо восхищаться и любить — в этом вся сила.

Вопреки сложившейся легенде, я всегда очень любил Виктора Гюго и всегда восхищался им; вот что я писал о нем много лет тому назад:

«Каким чудесным пением неожиданно заигравшей фанфары зазвучали в нашем литературном языке стихи Виктора Гюго! Они раздались как зов трубы среди приглушенного речитативного бормотания старой классической школы. От них повеяло чем-то новым, незнакомым, они ворвались в литературу, как струя свежего воздуха, как сноп солнечных лучей.

Что касается меня лично, то всякий раз, как я слышу их, я словно ощущаю нежное, как ласка, дуновение юности.

Я знал эти стихи наизусть, ими я перекликался с эхом в глухих уголках Прованса, где я вырос. Для меня, как и для многих других, они звонко возвещали наступление века свободы…»

Вот та страничка, которую Вы просили у меня, дорогой коллега, и я сожалею лишь о том, что она менее полна и менее красноречива, чем могла бы быть.

Сердечно Ваш.