ГЮСТАВУ ФЛОБЕРУ

ГЮСТАВУ ФЛОБЕРУ

Эстак, 12 октября 1877 г.

Мой добрый друг!

Я получил два Ваших письма, которые очень меня успокоили. Я возымел безумную идею, в коей должен пред Вами повиниться, чтобы наказать себя: я боялся, что огорчил Вас кое-какими статьями, в которых высказывал мысли, Вами не разделяемые. Это было глупо с моей стороны, но что поделать? Меня терзало беспокойство.

Собираюсь вернуться в Париж и жду конца этих гнусных выборов.[111] Обретем ли мы покой? Боюсь, что нет. А очень бы он нужен был для наших книжек.

Бузнах и Гастино, — под их именем пойдет инсценировка «Западни», — славные малые. Но, между нами будь сказано, я сам много работал над пьесой, хотя и поставил непременным условием, что останусь в тени. Добавлю, что пьеса внушает мне сейчас большие надежды. Двенадцать картин, по-моему, очень удались, и я верю в успех. Что касается «Бутона розы», то придется запереть его на ключ в ящике письменного стола. По правде говоря, вещица неважная.

Читали Вы, в каком тоне «Бьен пюблик» объявил о моем новом романе? Ну и стиль у этих молодцов! Но реклама кажется мне хорошей, поскольку в ней говорится, что мой роман можно читать в семейном кругу.

Трудитесь в поте лица своего, дружище, до самого Нового года. Мы еще проведем у Вас не одно приятное воскресенье, наперекор всем политическим крикунам.

Глубоко преданный Вам.