ГЮСТАВУ ФЛОБЕРУ

ГЮСТАВУ ФЛОБЕРУ

Медан, 14 декабря 1879 г.

Дорогой друг!

Я счастлив, что доставил Вам маленькое удовольствие. Все же моя статья очень незначительна,[124] — так, кое-какие замечания по ходу мысли.

Ваше письмо прибыло ко мне в деревню, где я кончаю «Нана». Я вернусь в Париж только 15 января, потому что прежде хочу разделаться со всей работой. Вы не можете себе представить, сколько горестей причинил мне, да и причиняет мой роман. Чем дальше, тем все труднее. Я проделываю, в особенности над уже отпечатанными главами, адову работу, чтобы выправить фразы, которые мне не нравятся, а не нравятся мне все до одной. Ведь правда, Вы не захотите меня огорчить, не будете читать «Нана» в газете; она там ужасна, я сам ее не узнаю. Вам должно быть знакомо это чувство, я сейчас в той полосе, когда сам себе становишься противен. И все же думаю, что написал книгу если не хорошую, то, по крайней мере, любопытную. Отдельное издание выйдет в свет в конце января. Вы мне скажете совершенно откровенно Ваше мнение.

Как! Вы не будете с нами и нынешней зимой? Вы меня огорчаете. А я-то рассчитывал Вас видеть у себя самое позднее в феврале! С тех пор как Вас здесь нет, все мы потеряли связь друг с другом. Ну что же, мы Вас навестим с большим удовольствием. Это зависит только от Вас. Напишите нам, назначьте число, когда будет для Вас удобно и когда мы сможем отправиться в путь, так, чтобы Вам не помешать. Уговорились, да? Вот и все, я живу здесь в полном одиночестве. От Гонкура и Тургенева — никаких вестей. С Доде обменялся несколькими письмами, он как будто доволен успехом своих «Королей в изгнании». Сейчас же после «Нана» я ринусь в драму — одну или две, вот вам!

Одевайтесь потеплее, трудитесь в поте лица своего и создайте нам шедевр. Обнимаю Вас.