ОКТАВУ МИРБО

ОКТАВУ МИРБО

Четверг, 27 апреля 1899 г.

Да, это правда, дорогой, верный друг, я только что пережил период мучительной тревоги и отчаяния. Я был в состоянии душевной «сухости», как выражаются мистики. Я утратил веру. Слишком уж много было лжи, слишком много несправедливости, казалось, что истина и правосудие уже невозможны. Я и в самом деле считал, что все кончено. И даже сейчас, чтобы разделить Вашу прекрасную уверенность, мне приходится сделать над собой усилие — столько раз мы обманывались и так велик мой страх оказаться во власти новой иллюзии.

Но Вы правы, — быть может, на сей раз это победа. Ваше письмо для меня большая радость. Победа эта была предрешена, я никогда не сомневался в ее приходе. Но как ужасно было бессилие человека перед лицом такого нагромождении мерзостей! Мне хотелось бежать, хотелось укрыться где-нибудь на необитаемом острове. У меня было физическое ощущение, что этим воздухом невозможно дышать, что надо искать какое-то убежище.

То, что Вы рассказали о Лабори, немного удивило меня. Мне показалось, что он настроен пессимистически, но полон мужества. Он приезжал ко мне перед тем, как дать решительное сражение. Думаю, впрочем, что уже тогда он был болен. Он успеет поправиться — события будут развиваться медленно, увидите сами.

Итак, надеюсь, что через месяц смогу Вас обнять. Каков бы ни был приговор, я вернусь. А пока что постараюсь закончить книгу. Я работаю, чувствую себя хорошо. Вот только телеграммы из Франции переворачивают мне душу каждое утро. Сердце мужественно, но нервы буквально не выдерживают всех этих треволнений. А каково вам, тем, кто живет в самой гуще! Что ж, быть может, все, что происходит, расширит горизонты нашего сердца и ума. И пойдет нам на пользу.

Благодарю за утешение и поддержку. Дружески обнимите за меня Вашу милую жену, как я обнимаю Вас, мой добрый, верный друг.

Чуть не забыл. Прошу Вас, дорогой мой, передать Себастьену Фору, что с тех пор, как я стал членом Общества литераторов, мне, к сожалению, уже нельзя больше распоряжаться переизданием моих романов. Возможно, я еще найду способ уладить это дело, но попросите его подождать до моего приезда в Париж.