ФОРМАТ И НЕФОРМАТ В ЛИТЕРАТУРЕ

ФОРМАТ И НЕФОРМАТ В ЛИТЕРАТУРЕ

от лат. formо – придаю форму.

В активный словарный запас современных писателей, журналистов, издателей и книготорговцев этот термин пришел сразу из трех источников. В полиграфии он связан исключительно с количественными характеристиками, означая собою размеры готового (обрезанного и сброшюрованного) печатного издания, выраженные в миллиметрах или в долях листа печатной бумаги, и поэтому до сих пор говорят о книгах карманного, альбомного и т. п. формата. Но эра-то у нас компьютерная, и еще чаще под форматом понимают теперь параметры структурные и технологические, а именно способ расположения, упорядочивания и представления данных, с тем чтобы их можно было интерпретировать и выполнять с ними определенные операции. Тут уж речь идет о zip-, аудио– и МР3-форматах, о формате текстовом и гипертекстовом, электронном, сетевом, цифровом, графическом и т. д. и т. п. И наконец, третьим и, вероятно, важнейшим для нас источником послужила практика сегодняшнего радиовещания, где к количественным и структурным параметрам прибавились еще и содержательные, смысловые и стилистические, так что опытный слушатель без труда отличает песенный формат «Нашего радио» от песенного же формата «Русского радио».

Эта словоупотребительная новация мигом распространилась во все средства массовой информации, и теперь уже, говоря о формате, обычно имеют в виду комплексную количественную и качественную характеристику как того или иного издания (издательства, радио– и ТВ-канала), так и предлагаемых им произведений. «Формат газеты или журнала – это и логотип, и шрифт, и рубрики, и стилистика материалов, и ориентация на определенный тип читателя. Возможные синонимы формата в этом смысле – концепция, образец, модель, парадигма, стиль, жанр», – разъясняет Владимир Новиков. И с ним можно согласиться, отметив, впрочем, что в перечне синонимов отчего-то оказалось пропущенным слово «стандарт», тогда как именно это alter ego формата вызывает все большее и большее раздражение (и отторжение) как у авторов, так и у многих их читателей, зрителей или слушателей.

Ибо, если ограничить поле рассмотрения исключительно книгоиздательской практикой, то придется признать, что, играя, вне сомнения, регламентирующую и дисциплинирующую роль («Формат обеспечивает пишущим и говорящим выход именно к той аудитории, которая им нужна», – настаивает Вл. Новиков), это понятие оказалось абсолютно неприложимым к качественной и актуальной литературе, где что ни произведение, заслуживающее внимания, то выход из любого прокрустова ложа, нарушение всех (либо, по крайней мере, части) конвенциальных (например, жанровых или стилистических) ожиданий.

Иное дело – массовая и миддл-литературы, где определенная унификация действительно заранее предусмотрена, отчего и представляется возможным говорить о каноне и шаблоне, о формульности как в постановке авторской задачи, так и в способах ее решения. Здесь нельзя, обещая читателю Индию, оправлять его в Америку, что и сказывается, например, в несравненно более дробной жанрово-тематической рубрикации выпускаемой книжной продукции. Здесь либерпанк никак не может быть тождествен киберпанку, а серия «Леди-детектив» и в самом деле должна представлять продукт, отличный от продукта, предлагаемого в серии «Детектив на шпильках», хотя вроде бы и в первом и во втором случае действуют одинаково обворожительные сыщицы.

Тут платят за то, что заказывают, так что всякий шаг влево, шаг вправо от избранного формата и впрямь могут быть расценены как попытка обмануть потребителей. И издателей, ибо, – рассказывает Дмитрий Янковский, отработавший свое и в «Центрполиграфе», и в «АиФ-Принте», и в «ОЛМА-Пресс», и в «Зебре Е», – у всех у них еще «на заре отечественного коммерческого книгоиздания выработался забавный, но вместе с тем отвратительный способ фильтрации поступающих рукописей – критерий похожести на то, что уже хорошо продалось».

Есть и, разумеется, всегда будут авторы (и читатели), которых такое жесткое «форматирование» вполне устраивает. Как есть и всегда, надеемся, будут писатели, которые даже в пределах формульной словесности хотят помнить, что они не только исполнители, но и, черт побери, творцы, то есть пробуют, допустим, срастить традиции космической оперы с параметрами сакральной фантастики или вдохнуть в массовую песню интонации авторской. Да и потребители, вполне вроде бы удовлетворенные конвейерной продукцией, нет-нет да и возопят робко – как на одном из интернетовских форумов: «Читает ли здесь кто-нибудь то, что можно назвать “неформатом”?… Не Коэльев всяких и пр. А нечто… это сложно объяснить».

Для характеристики того, что «сложно объяснить», что, с одной стороны, претендует на коммерческий успех, а с другой, тяготится чрезмерной регламентацией, и придумано в самые последние годы емкое, хотя пока никем толком не отрефлектированное словечко «неформат». Так Иван Шаповалов назвал свою продюсерскую компанию, запустившую в мировой эфир группу «Тату». Так называется посвященный современной музыке журнал, стремящийся, – по редакционному заявлению, – охватить «все, что не вписывается в рамки массовых стандартов, все, что не может пробиться к слушателям не из-за отсутствия таланта, а из-за невозможности и нежелания вписываться в эти стандарты». И так – литература по обыкновению немножко запоздала – Вячеслав Курицын назвал серию, которую он затеял в издательстве «Астрель» для выпуска книг Дмитрия Бавильского, Наля Подольского, Валерия Исхакова, Владимира Лорченкова, иных ни в чем друг с другом не схожих прозаиков.

Впрочем, кое-что этих писателей, наверное, все-таки объединяет, а именно уверенность куратора серии в том, что их книги, помимо всего прочего, обладают еще и нераскрытым коммерческим потенциалом. Хотелось бы верить, что таким же, как, например, и у двух девочек из группы «Тату».

См. КАЧЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА; КОММЕРЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА; МАССОВАЯ ЛИТЕРАТУРА; МИДДЛ-ЛИТЕРАТУРА; ФОРМУЛЬНОЕ ПИСЬМО