ПСЕВДОПЕРЕВОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА

ПСЕВДОПЕРЕВОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА

У этой разновидности литературных мистификаций, когда оригинальные художественные произведения выдаются за переводы с иностранных языков, было в ХХ веке два периода расцвета.

Первый, как это ни покажется странным, пришелся на мрачные десятилетия сталинщины и сразу же вызывает в памяти имя Гийома дю Вентре – лихого гуляки, дуэлянта и поэта из кровавого и пленительного XVI столетия, что был порожден воображением Якова Харона и Юрия Вейнерта, заточенных в ту пору в советский концлагерь. Но фантомные авторы-иностранцы с увлекательными биографиями возникали не только в неволе, но и на свободе. Так, в начале 1930-х годов в ленинградских газетах и журналах неоднократно появлялись стихи и очерки Джеймса Аркрайта – американца, поверившего в социализм и натурализовавшегося в советской стране. Его творчеством, – рассказывает Илья Фоняков, – «заинтересовался вождь ленинградских большевиков – Сергей Миронович Киров, упомянул о нем в одном из своих выступлений и пожелал познакомиться с автором поближе. Редактор журнала “Стройка”, где как раз готовилась очередная публикация, обратился к писателю Геннадию Фишу, в чьих переводах печатались произведения Аркрайта. И тот после некоторого замешательства признался, что никакого Аркрайта в природе не существует, что родился он “на кончике пера” самого Геннадия Фиша, фотография же “американца” была взята из дореволюционной “Нивы”… Редактор схватился за голову: узнав о розыгрыше, “Мироныч” мог ведь и разгневаться – международная солидарность трудящихся не повод для шуток. Но Киров рассудил иначе: существует Аркрайт или нет – важно, что он работает на нас! И книжка “Тетрадь Аркрайта” увидела свет в 1933 году».

Своевременно увидели свет и стихи Александра Гитовича, написанные им в годы Второй мировой войны от имени сержанта французского Сопротивления Анри Лякоста, и лирика Владимира Лифшица, который, – по словам его сына, поэта Льва Лосева, – выдумал английского поэта Джеймса Клиффорда, будто бы погибшего на фронте в 1944 году, «как alter ego, как способ освободиться и от цензурно-редакторских, и от привычных стилистических ограничений». Причем в последнем случае розыгрыш продолжался и после войны: новые «переводы» из Дж. Клиффорда, в частности, украсили собой июльский номер журнала «Наш современник» за 1964 год, пока наконец уже в 1974 году В. Лифшиц не включил их в свой сборник избранных стихотворений, где справка о Дж. Клиффорде завершалась фразой: «Такой могла бы быть биография этого английского поэта, возникшего в моем воображении и материализовавшегося в стихах».

Все это, как мы видим, игра – подчас небезопасная, но все же только игра. И многие из псевдопереводных произведений, что, как грибы, выросли в свободные уже 1990-е годы, продолжают ту же традицию. Как, например, сборник эротических стихов в форме танка «Алой тушью по черному шелку», приписанный Ириной Ермаковой и Натальей Богатовой перу средневековой японской поэтессы Йоко Иринари. Или как книги «Эротическая танка» и «Обитель 1000 наслаждений» Рубоко Шо (тоже, кстати, японца и тоже из эпохи Хэйан), в которых имя Олега Борушко было указано даже не в роли переводчика, а в роли всего лишь одного из редакторов.

Впрочем, игра игрою, а начало рыночной эпохи сулило авторам, укрывающимся за заграничными псевдонимами, либо, по крайней мере, их издателям уже и немалые барыши. В конце концов, и «Эротическая танка» Рубоко Шо разошлась трехсоттысячным тиражом, а брошюрного формата книжки Вилли Густава Конна (предположительно, Вадима Белоусова) – ну, вы их, конечно, помните: «Террорист СПИДа», «Похождения космической проститутки», «Людоеды в Петербурге» и др. – можно было увидеть буквально на каждом лотке в нашем Отечестве. Разумеется, стихи южноафриканского поэта Пита Мбанго, сотворенного ленинградским бардом Владимиром Москвиным, наших «новых Сытиных» волновали мало. Зато тем авторам, кто готов был, прибегнув к псевдониму, продолжить сагу про Конана-варвара или писать псевдопереводные детективы, фантастику, фэнтези, дамские и эротические романы, мгновенно зажегся зеленый свет. Заработала стратегия импортозамещения, и Николай Перумов дебютировал как Ник Уинлоу, Дмитрий Колосов – как Джонс Коуль, Елена Хаецкая снискала первые успехи как alter ego Мэделайн Симонс и Дугласа Брайана, Александр Прозоров стал Нэтом Прикли, а Михаил Ахманов выступил в роли сразу и Майкла Мэнсона, и Дж. Лэрда, Яков Калико взял себе экзотическое имя Кайла Иторра, Сергей Корниенко вошел в библиографические сводки как Сэмюэль Гей, а Георгий Эгриселашвили до сих пор публикует свои романы (и получает литературные премии) под маской Джорджа Локхарда. И уж понятное дело, всех обошла на марше Фаина Гримберг, которая, реализуя амбициозный проект по созданию «альтернативной мировой литературы», выпустила свои книги от имени француженки Жанны Бернар, венгров Михая Киша и Марии Варади, немца Якоба Ланга, турка Сабахатдина-Бора Этергюна, болгарки Софии Григоровой-Алиевой, израильтянки Марианны Бенлаид, англичанок Катарины Фукс, Кэтрин Рэндольф и Кэтлин Виндзор.

Разумеется, Ф. Гримберг, меняя как имена, так и авторские ментальности, руководствовалась не только коммерческими, но и сугубо литературными задачами. Не чужды им, надо думать, и многие другие авторы псевдопереводных романов. «Мне было интересно, смогу ли я писать как Чейз или Чендлер, их языком», – говорит писатель, издавший в 1990-е годы четырнадцать книг детективной прозы под маской Майкла Уггера, а ныне выступающий уже под именем Михаила Марта. Уместно поэтому предположить, что духом озорной игры с читателями движим и Вячеслав Рыбаков, который в сотрудничестве с Игорем Алимовым и, естественно, с оглядкой на пример голландского прозаика Роберта ван Гулика, пишет романы под пародийной маской Хольма ван Зайчика. И что той же игровой природы романы «Легкий завтрак в тени некрополя», «Реставрация обеда», «Файф», которые издательство «Азбука» приписывает «псевдочеху» Иржи Грошеку, размещая их в престижной серии «Bibliotecа Stilorum», где печатаются по преимуществу зарубежные авторы.

Хотя… В наше рыночное время грань между розыгрышем и установкой на извлечение прибыли столь условна, что зачастую и не определить, кто именно – изобретательный русский писатель или предприимчивый издатель – придумал и запустил в тираж, например, книги авантюрно-эзотерической прозы, титульным автором которых значится потомственный мексиканский шаман французского происхождения Анхель де Куатьэ. Продаются эти книги – вдогон другому (правда, подлинному) латиноамериканцу Пауло Коэльо) – столь лихо, что издательство «София», раскрутившее творца «Алхимика», уже даже и в суд подавало, обвиняя издательский дом «Нева» с его Анхелем де Куатьэ (под этой маской скрывается, предположительно, Андрей Курпатов) в умышленной имитации и недобросовестной конкуренции.

Иск, впрочем, остался без удовлетворения. Без удовлетворения очень часто остаемся и мы, лишь догадывающиеся при чтении очередного переводного романа, что это опять, мол, дурят нас, брат, либо игривые, либо фальшивые иностранцы…

См. АВТОР ФАНТОМНЫЙ; АТРИБУЦИЯ; ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ; МИСТИФИКАЦИЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ; ПСЕВДОНИМ; СТРАТЕГИИ ИЗДАТЕЛЬСКИЕ